Читаем Большая книга приключений кота Тихона полностью

– Прости, пожалуйста. Мне не с кем было его оставить. Он такой милый и привязчивый… Кстати, ты знаешь, что свиньи считаются умнее котов и собак и уступают по интеллекту только дельфинам и обезьянам? Бублик очень умный и поддаётся дрессировке. А ещё свиньи очень верные, – тараторила Марыся. – Бублик пока очень маленький. Как хвостик за мной везде ходит. Его выбросили на улицу хозяева, а я нашла. Он был такой грязный, такой измученный и голодный. Не могла же я его бросить! Я хотела оставить его Тичу, но Бублик ни в какую не хотел со мной расставаться. Наверное, решил, что я его мама.

– Бублик – он вообще кто? – уточнила Нора. – Свинёнок? Или как называются детёныши свиней.

– Нора, ну ты что? Поросёнок! – рассмеялась Марыся.

– Только свиньи на моей «Белке» не хватало! – заметил изумлённый Вениамин, перетащивший на борт содержимое ящиков. – Марыся, ты в курсе, что милые поросята растут и превращаются в больших свиней? Чем мы его кормить будем?

– Бублик не обычная свинья. Он мини-пиг. Так называется их порода. Они остаются маленькими. Едят в основном овощи: морковку, свёклу, кабачки. А ещё любят яблоки и кашки. Они малоежки, так что не волнуйтесь! – заверила всех Марыся. – И вообще я тоже, можно считать, свинья, так что мы с Бубликом – дальние родственники… Может, он мой троюродный племянник!

– А почему ты назвала его Бубликом, а не Хрюнделем, например? – спросил Вениамин, едва сдерживаясь от смеха.

– У него хвостик такой смешной. Как бублик! – рассмеялась Марыся.

– Кстати, а где твой… э… новоявленный родственник? – Нора огляделась по сторонам, но поросёнок куда-то исчез.

Они побежали на другую сторону баржи и замерли в изумлении.

Бублик вместе с Тихоном играли в мячик. Тихон бросал мячик, а Бублик его приносил. Кот пытался отобрать мячик, но поросёнок не отдавал. Оба пыхтели и сопели.

– Бублик, какой же ты умный! – воскликнула восторженно Марыся. – Ты умеешь приносить мячик, как настоящая собака! Я даже не знала!

– Детский сад какой-то, – фыркнула Нора.

– Добро пожаловать на борт, – вздохнул Вениамин. – Марыся, если ты не завела ещё ручную змею или мадагаскарского таракана, мы отплываем.

Тихон смотрел, как баржа медленно отходит от берега. Куда они плывут? Есть ли в этом смысл? Может, его догадка насчёт Чёрного моря – лишь попытка выдать желаемое за действительное? Он опять подвергает опасности своих друзей. Может, им не судьба встретиться с Котовским, и стоит вернуться домой, в музей?

– О чём ты думаешь? – Нора подошла так тихо, что он даже дуновение ветерка не почувствовал.

– Не знаю. Думаю, зря я всё это затеял, – признался Тихон. Врать Норе он не мог.

– Доверься инстинкту, – сказала Нора, – он приведёт, куда следует.

– Так всегда говорил полковник Гранд, – вспомнил Тихон.

– Ты скучаешь по музею… это твой дом, – догадалась Нора.

– Я хотел познакомить тебя с мамой, – ответил Тихон.

– Значит, познакомишь. Пойдём ужинать, пока наши свиньи всё не съели, – рассмеялась Нора. – От Марыси я такого не ожидала! Ну как можно было взять на воспитание мини-пига?



Они сидели в кают-компании. Марыся кормила Бублика морковкой. Все остальные даже есть не могли от смеха, настолько поросёнок смешно ею хрумкал.

– Эх, молодёжь, всё веселитесь? Баржу ведёт влево! Кто остался в капитанской рубке? Доверились течению? Чему вас только в мореходке учили? – на пороге появился Владимир Семёнович.

– Владимир Семёнович! – воскликнули все и кинулись обниматься с совой.

– Баржа, – напомнил тот.

Вениамин выскочил из кают-компании.

– Как вы? Почему вы здесь? Вы же решили остаться в заповеднике! – Нора всё ещё обнимала сову.

– Да скучно там. Филин надоел разговорами. Бу-бу-бу, бу-бу-бу… Да и дупло тесное какое-то. И как вы без меня? Всё-таки я считался неплохим лоцманом. Наткнётесь на камни или про течение забудете, – ворчал Владимир Семёнович. – Нора, детка, перестань меня обнимать, или я умру раньше времени. От удушья.

– Владимир Семёнович! Вы мой герой, – воскликнула Марыся и тоже кинулась на грудь сове.

– Так, молодёжь, на борту появился юнга? – Владимир Семёнович поводил головой из стороны в сторону.

Из-под стола выбежал Бублик и без всякого страха ткнулся пятачком сове под крыло.

– Бублик! Нет! – воскликнула Марыся, не зная, как совы реагируют на мини-пигов.

– Это кто тут такой сладкий? Кто такой хороший? – Владимир Семёнович начал щекотать клювом Бублика. – Любишь играть? Давай в прятки.

Все звери опять застыли в изумлении. Даже спустившийся в каюту Вениамин.

Владимир Семёнович расправлял крылья, Бублик забегал под одно, и сова аккуратно складывал его. Бублик хрюкал от восторга, спрятавшись, будто в домике. Наружу торчал только пятачок.

– А вы знаете, что мини-пиги очень умные и уступают интеллектом только дельфинам и обезьянам? – с восторгом сказал Владимир Семёнович.

– Да, Марыся нам уже сообщила, – ответила Нора, – что они даже умнее собак и кошек.

– Это так, детка, не обижайся. Ну какой же смышлёный малыш. Надо его всему обучить. Займусь его образованием.

– Откуда вы знаете про мини-пигов? – спросила Марыся. – Вы с ними раньше встречались?

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Проза / Классическая проза / Русская классическая проза / Сказки народов мира