Читаем Большая книга приключений кота Тихона полностью

Нора развернула походную кухню – каждый зверь мог найти себе еду по вкусу. Подкрепиться, взять с собой орехи, рыбу или лягушек. А вылеченные звери приносили дары из леса в знак благодарности и поддержки тем зверям, кто ещё не получил помощь – грибы, ягоды, травы.

Неожиданный талант открылся и у Зины. Марыся пожаловалась, что не хватает лекарств, и ужиха призналась, что разбирается в лечебных травах. Умеет их искать и смешивать, превращая в отвары и мази. Она, как оказалось, родилась и выросла в сарае травницы и знахарки. Видела, как та смешивала травы, делала настойки, растирки. По вечерам они с Марысей изучали состав лекарств и народных снадобий, сопоставляя и придумывая новые рецепты. Зина металась между кастрюлями – Веня оборудовал ей специальное место на кухне. Она без конца что-то мешала, добавляла, вываривала. И её мази, настои, притирки, разработанные специально для зверей, действовали не хуже человеческих таблеток, а иногда и лучше.

По просьбе Зины звери приносили из леса нужные травы, корешки, цветы. Веня переливал смеси в бутылки, запечатывал крышкой. Нора подписывала каждую бутылку: от ран, от клещей, от укусов…

Остальные пополняли трюм запасами. Тихон рыбачил, Сапсан охотился на птиц, Лёня собирал грибы и ягоды.



Однажды Тихон объявил общий сбор.

– Нам пора. Действительно пора, – объявил он. – Мы сделали всё, что могли. Марыся, в других местах тоже нужна твоя помощь. Нужно двигаться дальше.

Их вышли провожать, казалось, все звери. Они махали лапами и просили вернуться. Благодарили за помощь.

– Мы вернёмся, обещаю, – сказал Тихон Марысе, которая чуть не плакала.

– Ой, – воскликнула вдруг морская свинка.

– Что ещё?

– Мы забыли про Косого! Он так и сидит в трюме!

– Да, про Косого мы действительно забыли, – признал Тихон. – Может, отдадим его в зоопарк? Остановимся в ближайшем городе…

– Он обычный кролик. В зоопарке его не примут.

– Тогда в контактный зоопарк, – предложил Тихон.

– Нет. Ему нужна семья. Настоящая, человеческая. Та, в которой его будут любить. Он должен узнать, что такое любовь, забота, нежность. Чувства, которых он лишён, – ответила Марыся.

– И где мы найдём ему такую семью? Это ведь не так просто. Сама знаешь. Он уже взрослый кролик, к тому же с непростым характером, – хмыкнул скептически Тихон.

– Пусть живёт у бабы Шуры, – предложил Сапсан.

– Это ещё кто? – удивился Тихон.

– Баба Шура? Как, ты не знаешь? Её все звери здесь знают. Она осталась одна в этой деревне. Баба Шура пускает всех зверей на ночлег. И накормит, и напоит. Она уже совсем старенькая и не видит одним глазом, прямо как Косой. Но она очень добрая. Каждое утро выносит семечки на огромный пень, куда слетаются птицы и прибегают белки. В её доме всегда открыта дверь – можно зайти и погреться. Звери её тоже оберегают. Кто как может, – объяснила Марыся.



– Ну, хорошо, – согласился Тихон. – Только как мы туда доставим Косого? Веня не сможет остановить баржу. Мы вот-вот отчалим.

– Пушистик! Хвостик! Сюда! – закричала Марыся с баржи.

– Это ещё кто? – спросил Тихон, думая, что Марыся точно сошла с ума.

– Как кто? Зайцы! Я же должна была их как-то назвать! – объяснила морская свинка.

По трапу на борт прискакали зайцы, которые были больше Марыси раза в два.

– Пушистик, – ласково начала пищать Марыся, – Хвостик…

Зайцы кинулись к ней обниматься, рискуя задушить. Это были настоящие лесные зайцы, дикие и не очень привлекательные. Только Марысе могло прийти в голову дать им имена, как плюшевым игрушкам. Даже Тихон испугался, что они задавят его своими лапами.

– Отведите Косого к бабе Шуре. И проследите, чтобы хорошо себя вёл, – дала указание Марыся. Оба зайца кивнули. – Вы ж мои хорошие! Пушистик, береги лапку. Хвостик, больше не ешь ту траву!



Зайцы побежали в трюм, вытащили Косого и повели его с баржи. Уже на берегу тот попытался сбежать – Гоша снял с него путы, – но зайцы прижали его боками и вели по тропинке.

– С ним всё будет хорошо, – заверила всех Марыся. – Мои зайки за ним присмотрят.

– Ага, «зайки»… – хмыкнул Тихон, – только ты могла назвать этих зайцев «зайками».



Они отплыли от деревни и отправились дальше. «Белка» двигалась спокойно и уверенно. Вечером все звери собрались в кают-компании. Нора рассказала Зине, Гоше и Сапсану про театр, Тихон – про музей и поиски друзей. Про сбежавших Владимира Семёновича и Бублика.

– Я так о них беспокоюсь, – заметила Марыся, – Владимир Семёнович всё-таки очень пожилой, у него больное крыло… А Бублик – он ещё ребёнок. Очень добрый и доверчивый. Где они сейчас? Что с ними?

Следующие несколько дней прошли спокойно. Гоша сплёл для всех тёплые одеяла. Сапсан дежурил на вышке, оказавшись идеальным дозорным. Зина с Норой проводили время на кухне. Нора готовила еду, Зина – лечебные отвары и мази.

Ежик Лёня помогал Марысе сматывать бинты, разбирать медикаменты. Наводил порядок в трюмах и на корабле. Благодаря Лёне все припасы были разложены по ящикам, каждая верёвка – аккуратно скручена. Снадобья Зины разлиты по бутылкам, подписаны и расставлены на полках.

– Где мои записи? – каждое утро кричал Веня.

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Проза / Классическая проза / Русская классическая проза / Сказки народов мира