Большая книга стихов

Доболеть, одолеть странный страх,
Догореть, докурить сигарету,
Истребить себя, — так второпях
В автомат опускают монету.

Но когда и внутри и вокруг

Обостряется жизни напрасность,
У нее появляется вдруг
Полудетская мрачная страстность.

А потом начинается свет

Где-то исподволь, где-то подспудно,
Мысль прочнеет, как плоть, как предмет,
И волнуется чисто и чудно.

1977

МГНОВЕНЬЕ

Пустившись вечером в дорогу,
Меж темных скал увидел неба
Я головокружительный кусок.
Как будто идолищу-богу,
Молились горному отрогу
И разжигали звезды алтари.

Младенческое было что-то

В сверкании вечерней бездны,
И мир мне показался так высок,
Что с плеч моих сошла забота,
Я стал пригоден для полета,
Как тот, что сообщил благую весть.

Нездешнего прикосновенье

Ожгло меня, и уходило
Оно безмолвно, как песок в песок,
Но я запомнил то мгновенье,
Как помнят боль и откровенье
И милую отцовскую ладонь.

1977

НА ТОКУ

На току — молотильщик у горной реки,
Остывает от зноя долина.
"Молотите, быки, молотите, быки!" —
Ударяя, свистит хворостина.

И молотят снопы два усталых быка,

Равнодушно шагая по кругу,
Пролетают года и проходят века,
Свой напев доверяя друг другу.

"Молотите, быки, молотите, быки!" —

Так мой праотец пел возле Нила.
Время старые царства втоптало в пески,
Только этот напев сохранило.

Изменилась одежда и говор толпы, —

Не меняется время-могильщик,
И все те же быки те же топчут снопы,
И поет на току молотильщик.

1977

ГОРОД ХВОЙНЫХ

Я иду навстречу соснам
Тихой улицей в лесу.
За сараем сенокосным
День разлил свою росу.

Перебежчик-кот мурлычет

Обо всем и ни о чем.
Город хвойных здесь граничит
С человеческим жильем.

За единственное яство

В простоте благодаря,
Здесь, в лесу, не хочет паства
Пастыря и алтаря.

Я вступаю в город хвои

Как изгой, инаковер,
Одолев свое былое
И языковой барьер.

Кто же станет придираться,

Попрекая чужака,
Если сможет затеряться
В вавилонах сосняка?

1977

НОЧЬЮ

Высотные скворечники
Поражены безмолвьем;
Плеяды-семисвечники
Зажглись над их становьем;
И кажется: чуть-чуть привстань,
И ты коснешься света
Луны, пленительной, как лань
На бархате завета.

О ясность одиночества,

Когда и сам яснеешь,
Когда молиться хочется,
Но говорить не смеешь!
Ты царь, но в рубище одет,
И ты лишился власти,
И нет венца, и царства нет,
А только счастье, счастье!

1977

"Ты мысль о мысли или скорбь о скорби?.."

* * *