Большая Книга. Том 1. Имперский сирота

– Обломали мы тебе свидание, Яс? – спросил Полянский, улыбаясь во весь свой большой рот. – «Тебе-то что за дело? Когда ты семидесятого года, да еще самый лучший фехтовальщик в команде, с девчонками у тебя, проблем нет вообще». И внешность. Родители наградили Полянского пухлыми и подвижными губами, под стать им красивыми зубами, большими светло-зелеными глазами и высоким лбом. Всю эту идиллию нисколько не портили немного картофелеобразный нос и редкие веснушки. Наоборот, веселый напористый нрав и соломенные прямые волосы, отпущенные в красивую челку, так удачно сочетались с носом и веснушками, что даже самый придирчивый критик постеснялся бы назвать лицо Полянского несимпатичным. Ростом Полянский тоже удался и за словом в карман никогда не лез. Что же удивляться? Оставалось только завидовать легкости, с которой Леньке удавалось знакомиться с девушками.

– Да ничего страшного, – изо всех сил сохраняя на лице равнодушие, ответил Яс. – Все равно бы не дала.

– Да? Девчонка четкая. Не против, если я с ней попробую? –рот раздвинулся, обнажив белые ровные зубы.

«Ты даже не представляешь, насколько я против». Но ведь он только что сказал, что у него с ней все глухо? И что теперь ответить? – «Нет, Леня, хоть у меня с ней и не получилось, но знаешь, тебе не надо пробовать. Потому что на самом деле я в нее влюбился».

Идиот, идиот. Как в лужу пернул это «ничего страшного» сейчас перед пацанами. Заднюю включи теперь еще.

– О чем разговор, конечно, – так же равнодушно сказал Яс. И про себя добавил: «Забыл еще предложить свечку ему подержать, дебил».

– Ладно, тогда попробую, – рассмеялся Полянский и, подмигнув ему – мол, сейчас я за тебя отомщу – вышел из номера.

Яс остался с Ромкой вдвоем, впрочем, не долго: вскоре к ним присоединился еще один Поторока с каким-то москвичом. Снова в комнате стало шумно и весело. Но веселились только трое из них – о чем они говорили, над чем смеялись, Яс не понимал. На душе будто кошки насрали. Как? Как он мог? Так легко ведь было сказать: «Кайре, подожди. Я тебя провожу». Расселся на кровати, развыпендривался перед пацанами. Вот и получи. Не балалму тебе, а говна кошачьего.

Все, чего Яс хотел сейчас, это чтобы Полянский вернулся к ним и сказал: «Меня тоже отшила. Слишком много эта щеглуха из себя воображает». А что, если он вообще не вернется? Эта мысль была отвратительна. И она одна все кружились и кружилась в его голове.

– Пацаны, с кем Ленька Полянский в номере? – не выдержав, наконец, спросил Яс.

– Со мной, – ответил Пашка. – А что?

– Да ничего, отвертку мою забрать надо, – ответил Яс. Но тут дверь снова открылась. На пороге стоял сияющий Полянский. «Как в дурацком спектакле каком-то», – подумал Яс. Как там они назывались раньше? Водевили?

– Ну как? Получилось? – спросил он Леньку с порога. Что прикидываться уже, пусть режет.

– Да, – просто ответил Полянский.

– Расскажешь?

– Да что там рассказывать. Прогулялись по улице. Я сначала, как обычно, ей на уши припал с анекдотами, настр поднял. Потом, когда в гостиницу пришли, предложил до номера проводить. А когда она дверь открыла, прямо на пороге ее сразу в губы и засосал. Она поотпихивалась чуть-чуть, как обычно. Ну мне-то не в первый раз. Не отрывая губ, за порог ее и дверь закрыл. Завалил на кровать. Да она и не особенно долго ломалась. Пососались. Потом раздел ее до пояса, повалялись немного. А потом я ушел. Трахать не стал. Что там трахать, кости одни, да и молодая чересчур. Не стал уже ее портить. Целоваться с языком даже не умеет, как рыба рот открывает. Кайра-сайра, – и Полянский опять рассмеялся.

«Непонятно», – думал Яс. Да, он повел себя не лучшим образом. Как свинья, если называть вещи своими именами. Надо было самому идти провожать, конечно. Это понятно! Но она? Как же она могла, со мной, и потом сразу же с Ленькой? Хорек эстонский. Тогда хорошо, получается, что не стал провожать? Нафиг тогда провожать такую? Но как же противно-то. Как противно…

А в это время, в другом номере, этажом выше, Кайре тоже размышляла обо всем случившемся сегодня вечером. Она решила лечь сегодня спать пораньше, все же завтра предстоит очень напряженный день. «Почему Яс не пошел проводить? А этот губастенький красивый, конечно. Красивее и старше Яса. Но пустой. До самого номера все никак не отвязывался со своим гулянием. Пришлось наврать, что тренер строгий. А Яс… имя такое, необычное. И не русское, и не их… жаль, что не эстонец. Есть что-то внутри у него… но так далеко живет. Да какая теперь разница, когда и не проводил даже? Даже не предложил проводить! Ладно, завтра на соревнованиях он ее найдет. Как он держал ее руку, как он задыхался, когда говорил с ней. Она не может ошибаться – тут она довольно улыбнулась. И со всеми этими приятными мыслями Кайре заснула довольно быстро. Ей приснилось лето и качели в саду. И она качалась на них, залетая высоко-высоко, так, что было видно голубое летнее небо.