Большая Книга. Том 1. Имперский сирота

Какие слова смогут передать, что чувствовал Яс, автоматически натягивая на себя куртку и шапку? Досада, радость, гнев, разочарование, отчаяние, жалость, надежда – возможно ли представить такую смесь эмоций? С одной стороны, Кайре отвергла позавчерашние ухаживания Леньки, с другой – встретить ее уже не было никакой возможности. Она, конечно, хотела с ним встретиться, чтобы обменяться адресами для переписки, но теперь… вообще, увидятся ли они когда-нибудь снова? «Вряд ли», – сказал себе Яс уныло и уставился в окно. В этот момент последний слой в его пироге чувств и эмоций, которым как раз и была надежда, исчез, как будто его и не было.

***

Рейс на Москву отправлялся только вечером, и у них было достаточно времени, чтобы посмотреть центр Риги, который – так уверяла Яса перед поездкой бабушка Наташа – состоял сплошь из старинных замков. Слава Волшебнику – тут Яс иронично улыбнулся (в Волшебника он не верил с тех пор, как Вовчик утонул в кипятке) и сам себя поправил: слава расписанию «Аэрофлота». Тренеры пошли гулять по городу вместе с ними, решив не искушать судьбу. Ну да ладно. В присутствии тренеров тоже был определенный плюс – можно будет расспросить у Юзефа, который, как известно, знал все на свете, об этих замках в центре Риги.

…Домский собор материализовался перед ним внезапно, как будто во сне. К этому моменту очарование Яса старым городом было уже полным. Он впервые в своей жизни видел готическо-барочную христианскую архитектуру наяву, ту, которой с детства восхищался и называл сказочной, видимо из-за иллюстраций к сказкам Андерсена и братьев Гримм. Но старый рижский центр возник сейчас не на картинках или во сне, а живьем. И поэтому у Яса внутри все пело от попадания в эту сказку узких мощеных улочек и домов, и песня нарастала с каждым пройденным метром. Разве можно было представить, что такие дома существуют где-то вне иллюстраций к сказкам его любимых авторов? Пряничные домики, которые можно смело потрогать рукой, окружали его со всех сторон. Ликование в момент выхода на Домскую площадь перед собором как раз, казалось, достигло уже апогея, и тут Яс увидел его.

И оказалось, все, что Яс видел раньше – не апогей. А апогей – это как раз он, собор, и есть. Он навалился на него всей своей громадой, проник внутрь, расширил каждую клетку тела до такой степени, что Яс вдруг сам стал величиной, как готический храм. Уходящий в небо шпиль собора взорвался внутри туловища гулким колокольным «Омммм», вибрируя во всех клетках. Это «Оммм» было бронзово-коричневым, точно таким, как цвет Домских кирпичей, острых куполов, петушка на шпиле (теперь понятно, где черпал вдохновение Александр Пушкин для своей сказки) и, конечно, самого колокола, которого, Яс не видел. Тренеры с пацанами уже давно обогнули собор, направляясь к рижскому ЦУМу, а Яс все стоял, задрав голову, как тогда в пять лет в Одессе при виде атлантов с кариатидами. Но сейчас к его восхищению от архитектуры старого города примешивалось еще что-то. Благоговение? Да, именно так называлось новое чувство, о котором до этого Яс только читал в книгах. Странно, что он сразу смог дать этому чувству название. А что это такое – благоговение? – спросил он себя. Такого он не испытывал ни тогда в Одессе, ни в парке 28-ми Панфиловцев, когда принимали в пионеры. Колокол ударил снова, и снова Ясу показалось на секунду, что он поравнялся ростом с петушком на шпиле.

– Возник, ты ночевать тут собрался? Давай догоняй, а то родители без сувениров останутся! – густой и высокий, под стать колоколу, голос Антропова вернул его снова на землю, и Яс поспешил за своей командой.

Около входа в ЦУМ Яс сразу же попался в сети низкорослых, плотных цыган, продавших ему под видом фирменного батника вкривь-вкось простроченную подделку из черной марлевки и фланелевую курточку на кнопках со множеством лейблов, отлично заменяющих все европейские оригиналы. И то, и другое, правда, было упаковано по высшему сорту. Яс, отдавая в нечистые (во всех смыслах) цыганские руки полновесный советский полтос, выданный мамой исключительно на европейские шмотки, как раз по четвертаку за каждый шедевр цыганского портняжного искусства, был очень счастлив. Еще бы, такие фирменные бобочки. Радость усиливал все еще вибрировавший внутри звук «Омммм», пахнущий горячим воском, кофе и булочками с корицей. Тренеры тоже уже успели прибарахлиться и теперь махали руками около входа в магазин, созывая всю их честну компанию. Пора было ехать в аэропорт.

128-я