Большая Книга. Том 1. Имперский сирота

А потом все кончилось. Внезапно открылась дверь, и в комнату вошел с Ромка с Полянским. Они включили свет, Кайре встала с кровати, пожелала им всем хорошего вечера, не обращая внимания на бурные протесты всех троих, помахала Ясу своей тонкой рукой, улыбнулась и исчезла. «Исчезла уже во второй раз», – подумал Яс отрешенно. Впервые это было во сне про балалму, пару недель назад. Балалма – это он сам придумал. Так Яс окрестил особенные сладкие твердые красные яблоки, которые в Алма-Ате все называли «американкой». «Бал» – по-казахски мед, «алма» – яблоко. Все просто. В том сне две недели назад он был почему-то шестилетним, как будто в лето перед школой. А ей, девчонке из сна, было ровно столько, сколько сейчас Кайре. И выглядела та похоже, как две капли воды.

У особенных яблок бывали прожилки,

На разрезе выглядевшие, как включения кварца в оникс.

Хотя, если приглядеться, они вовсе не были прозрачными,

А, напротив, были немного темнее остальной мучнисто-белой мякоти

Из-за своего светло-зеленого оттенка. Вот такая иллюзия.

Она сидела на качелях в короткой юбке и смотрела,

Как он идет к ней – спокойно, без предвкушения, либо страха,

Просто фиксировала увеличение занимаемого пространства

Этим субъектом в ее поле зрения. 

Голубые глаза видят абсолютное, если их обрамляют еще и светлые волосы – 

Так думал он, приближая к ней две половины яблока в его любимом городе у подножий, в последние дни этого лета.

Он перевел взгляд с ее коленей в два пристальных неоновых водопада:

«Посмотри, ты знала, что в этом бывают прожилки меда?» – 

Водопады забыли про дзен, сфокусировались и уставились ему в руки.

Не ожидая такой легкой победы, он счастливо вздохнул и сел на качели рядом.

И, скосив глаза, наблюдал за ее клыками,

Так гуманно врезавшимися в медовые артерии балалмы.

Меда было намного больше, чем в сотах или даже в трехлитровой стеклянной банке,

Но она не давала ему сбежать изо рта тонким своим языком – 

Даже до краев губ язык долетал без труда.

Он повернул к ней лицо, чтобы смотреть вот так, обеими глазами. Да-а, блин.

Огрызок улетел куда-то в Аид палисадника, заросший черт знает, чем.

Он представил, как там, во тьме из бирючины и одуванчиков

Маленькие человечки утаскивают добычу в свои жилища – 

Не каждый день попадается съедобный ониксо-кварцевый клад,

И у них сегодня будет званый пир. Званый – ей понравится это слово.

Он вернул свой взор на место, где раньше сидела она.

Качеля была, но она исчезла. А он даже и не услышал, как она прощалась с ним, уходя,

И благодарила за кварц в ониксе – в яблоке такого она отродясь не встречала. 

Кварц в ониксе, вот как надо было сказать ей вначале. А он называл это – балалма*.

Он еще посидел немного, подумал, как мимолетно счастье, 

И насколько он безнадежен. Какой он невыносимый дурак.

Ему было шесть, ей – четырнадцать или тринадцать.

* бал – мед; алма – яблоко (каз.)