Большая книга ужасов — 72

«Да ведь Ахилка ломает ей позвонки!» — догадался он, и в следующее мгновение еж опять ринулся в атаку.

Исход битвы был уже предрешен. Вскоре змея стала не чем иным, как слабо шевелящимся кусочком мяса. Она пыталась грозить, разевая пасть и шипя, но Ахилка прикончил ее, перекусив шейные позвонки. Черная зловещая лента неподвижно распростерлась в траве, а еж, отряхнувшись, с таким выражением, которое нельзя было назвать иначе как брезгливостью, неспешно вернулся в коробку.

«Неужели все кончилось?» — подумал Саша ошеломленно.

Но он ошибался.

Рука-воровка, которая все это время смирно лежала на траве, словно наблюдая за битвой, видимо, заскучала и решила стащить хоть что-то, до чего могла дотянуться. Для начала она вцепилась в нож, о котором Саша совершенно забыл, — и тот вмиг исчез. А потом рука точно так же проворно прибрала и скотч, сдернув его с лапок и крыльев нетопыря.

Тот развопился от боли, но не замедлил воспользоваться свободой, прежде чем цепкая клешня руки-воровки дотянулась и до него. Он метнулся к лоскуту лунного света и вновь поднял его в воздух. Опять бледное пятно нависло над Сашей, и тут он сплоховал, решив, что, если змея убита, опасности больше нет. Наверное, он успел бы отскочить, однако замер, околдованный потрясающим зрелищем: лунное пятно повисло вертикально, забилось, вспучилось, приобрело черты безглазого человеческого лица — и потом и впрямь стало этим лицом: с черными глазами, с черным зловеще искривленным ртом… Это было лицо Александра, вриколаса Александра!

Тотчас кусок земли, над которым реяло лицо, резко поднялся, приобретая очертания фигуры человека в черной одежде, лицо прильнуло к его голове, впадина кривого рта приоткрылась, и тяжелый, словно бы тоже черный голос позвал:

— Александр!

У Саши перехватило дыхание, все ссохлось во рту, он не мог произнести ни слова — замер безмолвно.

Вриколас смотрел на него, словно ожидая ответа, и Саше вдруг показалось, что в его непроглядных глазах что-то проблеснуло, в них появилось некое живое выражение, рот исказился в ухмылке, а в голосе послышалась издевка:

— Александр?

Саша понял, что в глазах врага блеснула насмешка: да, он смотрел насмешливо, с презрительной снисходительностью на неподвижного мальчишку, который онемел и остолбенел от страха перед всесильным вриколасом, — на этого слабака и труса, который почему-то возомнил, что он может стать савватистисом!

«Савватистис! — вспомнил Саша. — Да ведь я же савватистис!»

Вспышка стыда вернула ему самообладание, и он выкрикнул — пусть хрипло, но громко и с вызовом:

— Да, я Александр! Да, я савватистис! А ты вриколас и убийца!

Вриколас Александр издал громкий рык и взмахнул широкими рукавами своего одеяния. Нетопырь метнулся к нему и словно прилип к его груди, влился в него — и вместо рук у вриколаса развернулись кожистые крылья, такие же, как у нетопыря, только размашистые, широченные, могучие. Его плащ забился, заструился — и слетел с него. Саша увидел, что у вриколаса туловище козла, козлиные ноги, вот только голова и лицо оставались прежними, но теперь не было в его взгляде снисхождения — только смертельная ненависть.

Вриколас с силой пнул руку-воровку, которая лежала на траве — возможно, тоже двинуться не могла от изумления или страха, если кости умеют удивляться или пугаться! Рука взлетела в воздух, с силой врезалась в ствол дерева и… разлетелась в прах!

Другим копытом козел так же метко отшвырнул нож, и костяная ручка при ударе о дерево сломалась. Лезвие упало в траву.

А потом вриколас одним скоком оказался рядом с Сашей. Тот увернулся, поскользнулся, чуть не упал, оперся о землю, чтобы удержаться, — и почувствовал пальцами лезвие ножа. Схватил его, чувствуя, что порезался, да сильно, кровь так и хлынула, но сейчас было не до боли: надо спасаться!

Вриколас снова кинулся к нему, низко наклонив голову, и Саша отчетливо разглядел черные рога, которые вырастали из лба Александра. Сейчас чудовище нанесет удар…

Саша отпрыгнул как мог дальше, снова потерял равновесие, начал падать — но не упал, а завис над землей. Резкая боль в плечах заставила его вскрикнуть, а потом что-то зашумело за спиной, вздернуло его в воздух…

Это крылья, у него появились крылья!

Мазь, которую оставила Ангелина Богдановна… мазь, которая пахла ванилью, как цветы гелиотропа… «Прекрасное растение! И очень полезное. Между прочим, входит в состав летательной мази», — словно бы услышал Саша слова своей загадочной соседки. Да, не зря она велела не надевать футболку: одежда помешала бы крыльям развернуться!

Говорят, что руки бывают умнее головы, — ну так вот, эти гелиотроповые крылья точно оказались умнее ошарашенной Сашиной головы! Они помогали быстро подниматься и резко пикировать к земле, помогали ловить воздушные струи и пользоваться ими, они помогали уворачиваться от врага, потому что вриколас на крыльях нетопыря тоже взмыл в воздух, но в полете чувствовал себя куда более уверенно, и если бы не умные крылья, Саша уже двадцать раз был бы пронзен рогами или сбит ударами копыт.