Большая книга ужасов – 86

– Всё, здесь состарюсь!

– Не состаритесь. – Сквозь толпу к нему пробиралась продавщица с бутылкой масла, но Иваныч опять стал отмахиваться:

– Нечего мне гололёд устраивать! Ляль, складывай кресло!

– Как?! Тут скользко!

– Молча! Иди сюда, парень!

Многоликий Владик уже был рядом и легко поднял старика из кресла. Я так же легко сложила его и освободила проход:

– Свобода!

Магазин разразился аплодисментами. Говорю ж, Иваныч сам как ходячий цирк! Я пронесла кресло в двери, усадила Иваныча и ещё несколько долгих минут катала, закупая ненужную дребедень и печеньки для медведя. Циркачи должны уехать ничего не заподозрив, и это самое сложное. Толстый уже успел метнуться, как следует захлопнуть дверь фургончика, и теперь они с Толиком, Сашкой и медведем ждали нас в машине. Я боялась, что медведь будет шуметь или что-нибудь им сделает, но обошлось. Цирк уехал, мы с Иванычем закупились, повторили фокус с креслом в дверях, с помощью Владика… Уже почти всё.

Я усадила старика на переднее сиденье, чтобы медведю сзади было просторно, кинула ему только сложенное кресло. Оставалось доехать без приключений.

* * *

Дети возбуждённо обсуждали произошедшее.

– Валерий Иванович теперь звезда Ютуба!

– Неужели кто-то снимал в магазине? Совсем у людей совести нет!

– Ну, они ж не сразу. Вот когда он начал ругаться…

– Выходит, сразу! – смеёмся.

Иваныч сидел мрачнее тучи: похоже, не всем хочется быть звёздами.

– Ну вы чего, Валерий Иваныч! Они ж посмеются и забудут! А нет – станете мемом, потому что вы классный. Это неплохо, понимаете?

– Да мне дела нет вообще до этих с телефонами!.. Чем-чем я стану?..

Что ж, это была долгая дорога.

Глава XV

Директор приюта кричала, наверное, час. Что у неё не зоопарк, что я безответственная, что с циркачами можно договориться, чтобы решить вопрос легально, но я, такая-сякая, всё знаю лучше, может, тогда мишку к себе возьму, если такая добренькая…

Мы стояли во дворе приюта, в той части, что за вольерами. Фонари освещали огромный прогулочный пустырь и задние стенки вольеров. Мишка носился по траве, жёлтой в свете фонарей. Собаки в вольерах в доброй сотне метров от нас всё равно его чуяли и лаяли. А может, просто слышали, что хозяйка орёт. Приют здорово разросся с того дня, как я была здесь последний раз, пару лет назад: половины вольеров тогда не было, и половины территории тоже. У директрисы прибавилось седых волос, которые блестели в свете фонариков почему-то голубым. И ещё она стала нервной.

– Один звонок, – талдычила она нам. – Один. Ну, два… Ладно, десять… Есть же специальные реабилитационные центры…

– Так действуйте! – рявкнул Толстый. – Я видел эти клетки в вагончике, там…

– Не реви! – директриса, кажется, только заметила, что я пришла не одна. – Это твои, что ли?

Я кивнула.

– Иду-иду! Не переживай, всех спасём. Погуляйте, пока вашего клиента принимают. – Она быстро ушла через пустырь, сверкая в темноте резиновыми сапогами. В глубине территории торчал маленький хозблок, служивший ей кабинетом.

Из темноты с фонариками к нам уже шли две волонтёрши (новенькие, я их не знаю). Мишка радостно носился по травке, иногда забегая в свет уличного фонаря и снова укатываясь в темноту. Волонтёрши кивнули нам и стали вслух советоваться, где его размещать. Собаки с ума сойдут от такого соседства, нужен вольер на отшибе, но он занят…

Сашка с братом включились в обсуждение, волонтёрши, радуясь свежей крови, тут же отправили их мыть посуду. Толстый с Владом, видя такое дело, хотели потихоньку сбежать на экскурсию, но их быстро погнали чинить битый жизнью вольер, ещё на большем отшибе, чем тот, что занят. Все разбежались по территории за пару минут, включая медведя (директриса позвала его к себе в кабинет, рассудив, что там он будет меньше нервничать, чем на территории с собаками). А мы с Иванычем торчали во дворе без дела.

Старик грустил. Он пересёк пустырь (не без моей помощи, колёса увязали в этом газоне), объехал вольеры, чтобы видеть собак, и катался туда-сюда вдоль сеток. Собаки радовались, подбегали к сетке, махали хвостами: свеженький пришёл! А Иваныч, наоборот, мрачнел, и виляющие хвосты не радовали.

– Вы что? – спрашиваю.

– Думаю, найдётся ли здесь какая завалящая машинка для стрижки, – он провёл рукой по своим трём волосинам, и правда отросшим.

– Легко!

Я даже обрадовалась, что мне нашлось занятие. Отловила скучающего сотрудника, выпросила машинку, быстренько подстригла Иваныча прямо на газоне.

Потом старик запросился в душ и торчал там битый час, а я опять болталась по территории без дела. Он подъехал ко мне бесшумно: я сперва услышала запах жуткого одеколона, обернулась.

Старик навёл марафет: белая рубаха, галстук, чёрный строгий костюм.

– Жениться собрались, Валерий Иванович? Или праздник сегодня какой? – сперва ляпнула, а потом подумала. И мне не понравилось то, о чём я подумала. – Эй, вы это чего?..

– Ничего! – он изобразил улыбку: – А что, Ляля, постояльца-то мы им привезли, а поесть ему?

– Чёрт, правда! Мне как-то не до того было. А слетаем по-быстрому? Я только директрисе скажу…