Большая книга ужасов – 86

– Не отвлекай её! Без нас проблем хватает. Съездим быстро, и всё.

Я развернула его кресло, но он ловко выкатился из рук и покатил первый к машине.

– Ляля Евгеньевна, а можно я поведу? – Он так смешно изобразил школьника, что я сперва хрюкнула, потом кивнула, а потом уже спохватилась:

– У вас же ноги!

– Вот потому и хочу! Сноровка, закалка, тренировка. Я и так себя бесполезным мешком чувствую…

Мне отчего-то стало стыдно. И страшно. Очень мне не понравилось, что старик оделся в чистое и хочет сам вести машину – с его-то ногами. Но с другой стороны: с чего бы ему меня с собой тащить? Ерунда, это я выдумываю, это всё нервы…

– Вообще-то пока не выедем на шоссе, мы никого не задавим: некого здесь… А как выедем, я тебя пущу обратно.

– Только не забывайте на знаки смотреть.

Иваныч хихикнул и стал перебираться из кресла на водительское сиденье. Пересаживался он долго, ругаясь и кряхтя, я старательно не мешала. Потом он ещё несколько минут двигал сиденье, я успела и кресло убрать, и получить выговор:

– Поставь лучше вперёд рядом со мной. А сама назад.

– С чего бы?

– А если в дерево влетим? Я не хочу, чтобы ты погибла зря.

Я сделала как он велел, и в голове опять шевельнулось невнятное подозрение, но я отогнала его, замученная тем, как долго Иваныч усаживается. Хотелось уже поехать, а не раздумывать, что да как. Когда мы тронулись с места, я выдохнула с облегчением.

* * *

Старик ехал как на пожар. Должно быть, больные ноги совсем не чувствовали педалей, и он вдавливал газ почти до пола. Но рулил ловко. Каких-то полкилометра, и я почти успокоилась: бешеная ёлка на нас не выскочит. Ещё через полкилометра Иваныч немножко освоился и ехал уже не так быстро. Через несколько минут мы уже были на шоссе.

– Вон там отличный карман, вставайте, пересядем.

– Угу. – Иваныч кивнул и так вдавил педаль газа, что меня отбросило на моём заднем сиденье. Рано я похвалила его езду. Небось больными ногами педали перепутал.

– Ничего страшного. Впереди будут ещё карманы – главное, не гоните. Педали-то чувствуете?

– Угу. – Впереди показался маленький поворот. Иваныч включил поворотник…

– Да не туда же, забыли, что ли? Тут прямо!

Старик упрямо повернул, и сразу стало темно: эта часть шоссе не освещается. Скупой ближний свет освещал метра два дороги впереди, а по бокам темнотища. Сосны, степь, мусор на обочине: я знала, что они там есть, но не видела…

– Ничего-ничего, там дальше можно развернуться. Только внимательнее, пожалуйста, и не газуйте так, а то страшно.

– Угу. – Он опять добавил газу, лихо проскочив разворот. На спидометре было сто двадцать. Впереди – два метра освещённого асфальта. По краям – бездна обочины, и если улетим… Всё-таки, когда не видишь, куда летишь, это не так страшно. А старик-то не видит ни черта! Ох, молодец Ляля, кого за руль пустила!

– Так, спокойно, Валерий Иваныч. Для начала врубите дальний, а то не видно ничего. Потом постарайтесь сместить правую ногу левее. Вы устали, наверное, не чувствуете педалей…

– Замолчи!

Я аж подскочила. Это было что-то новенькое. Старик говорил зло, отрывисто… А на спидометре было уже сто пятьдесят.

– Та-ак! – Вот это уже не шутки. Мало того что едем не туда, сейчас ещё и улетим на обочину со слепым водителем, который не чувствует ног…

– Не такай. Я знаю, куда еду. – Голос изменился, совсем чужой голос. Я знаю, что старики чудят. Может, и не многим больше, чем подростки и взрослые, но тоже всегда не вовремя. Он сегодня весь день не в духе, лучше его не злить. Не надо злить того, кто ведёт машину со скоростью сто пятьдесят километров в час, да ещё не в том направлении…Хотя очень хочется. Ладно, чудит старичок, бывает, пройдёт. Надеюсь, убиться мы не успеем…

– Тем более не торопитесь, – говорю. – Тише едешь – дальше будешь. Вы мне скажете куда или это сюрприз?

– Ляля Евгеньевна, я не умственно отсталый! И не надо со мной так разговаривать!

– Простите, я просто немножко волнуюсь. Мы едем по неосвещённому шоссе с ближним светом, на огромной скорости и, похоже, с грязными фарами – видите, как темно! Давайте их протрём, а то ни черта не видно…

– Не делай из меня идиота! – Иваныч добавил что-то ругательное и чуть сбросил газ, но только затем, чтобы опять повернуть не туда.

По глазам мне долбанули фонари: эта часть шоссе освещается. Впереди, насколько хватало этого света, не было ни одной машины. А на обочине показались верхушки Ежиного леса.

Старик опять прибавил газу. Я вжалась в заднее сиденье и хвалила себя за выдержку. Ужасно хотелось орать, хватать Иваныча за руку – в общем, делать то, чего совсем делать нельзя. Спокойно! Сначала мы остановимся, (ну, если успеем), а потом будем разбираться, куда приехали и что вообще на старика нашло. Я старательно молчала, чтобы не разговаривать с ним как с умственно отсталым.

* * *

Старик сбавил ход и повернул на лесную дорожку. По спине пробежал предательский холодок. Господи, что ж я ему сделала-то?! Ежиный лес!

– Иваныч, миленький, что я вам сделала, а?

Старик молчал. Зато снизил скорость: по лесным ухабам мы еле плелись. Я потихоньку попробовала открыть дверь…