Большая книга ужасов – 91

Все плыло у меня перед глазами. Это лились слезы, я не мог их сдержать, да и не старался. И вдруг понял: а ведь Леха ни в чем не виноват! Он тоже жертва Древа зла, жертва Древолаза, как мы все. Разве его вина, что он родился на несколько минут раньше меня? Ведь я мог появиться первым, и тогда мое тело и моя голова покрывались бы корой, тогда бы я сжирал и выпивал воздух, которым дышали моя мама и мой брат!

От этой мысли мне стало еще горше.

Случайность! Никто не виноват!

На его месте мог быть я…

– Остановись! – закричала Агния Алексеевна. – Ты не должен убивать потомков моего отца. Ты должен благодарить их! Ты ничего не знаешь! Ты не знаешь, что в тот день Маркус Буш умолял лагерного врача извлечь из его тела эту проклятую ампулу, потому что она причиняла ему страшные мучения. Он рассказал о ее содержимом доктору Лесникову. Тот должен был сделать операцию. Что сталось бы с этой ампулой и с ее содержимым? Ее бы залили кислотой! Все «зеленное зло» было бы уничтожено. И ты был бы уничтожен, не выбрался бы на волю! Мой отец спас тебя, застрелив Маркуса Буша, пулей повредив ампулу и выпустив тебя наружу. Ты получил этот лес… пройдет время, и ты получишь власть над другими пространствами. Смилуйся над женой моего внука, ее ребенком и ее матерью! Возьми мою жизнь. Я готова принять самую страшную смерть, любые мучения!

– Это опасно. Твое имя для меня опасно! Я его ненавижу! – взвыл Древолаз.

– При чем тут мое имя?! – Агния Алексеевна нахмурилась, словно стараясь вспомнить что-то, а перед моими глазами встали строки из ее письма, где она рассказывала, как умирал ее отец: «…перед смертью он вроде бы окликнул меня: «Агния!», потом пробормотал: «Салюс…» Тогда я ничего не поняла, потом и вовсе забыла эти слова. Должно было пройти больше шестидесяти лет, прежде чем я их вспомнила и поняла, что они значили».

Она сейчас это поняла…

Но что именно?!

– Да, в тебе и впрямь многое сохранилось от Вотана Панкраца Баума, – сказала Агния Алексеевна, и ее голос задрожал от волнения. – Ты называешь «зеленое зло» только по-немецки: «грюнес юбель», но ведь у этого вещества было научное название на латыни – «вериде малум»… Ты не знаешь латыни или ненавидишь ее?

– Ненавижу! – передернулся Древолаз. – Так же ненавижу, как ненавидел всю эту заумь мой создатель!

– Ты не согласен, что finis sanctificat media?[10] – вдруг спросила Агния Алексеевна, и черно-зеленая рожа Древолаза перекосилась от злости:

– Я ничего не понимаю! Не хочу слышать эту древнюю замшелую ерунду! Неужели тебя не интересует собственная смерть?

– Ты сказал, что моя смерть опасна для тебя, – прошептала Агния Алексеевна, и Древолаз расхохотался:

– Да, я не могу тебя убить. Ведьмовские силы твоих предков еще живы и сильны. Мне их не одолеть. Это способен сделать только он, ведь он твоей крови!

Древолаз повернулся и ткнул своим деревянным пальцем в сторону кровати, где умирали моя мама и я. Я поразился, что мы все еще оставались живы без воздуха. Мне казалось, разговор Агнии Алексеевны и Древолаза длился долго-долго… Или мы умерли, но Древолаз скоро оживит нас?

Нет-нет, понял я: в этом проклятом гиперпространстве Древолаз управляет временем как хочет!

– Значит, ты оставишь жизнь этому ребенку? – с надеждой спросила Агния Алексеевна.

– О да, я пощажу его! – захохотал Древолаз. – И всех, за кого ты просишь. Без них твой будущий убийца не выживет. Я подарю ему шестнадцать человеческих лет. Взамен ты простишься со всеми своими силами. До последней! Долго ждать, но он должен вырасти, вернуться сюда, все узнать, понять, что нужно сделать. Но это так страшно! Он или решится померится со мной силами и освободить тебя, и не только тебя, – или сдастся, взмолится о пощаде, попросит его отпустить. И я отпущу – наслаждаясь его трусостью! Нет, твой правнук не решится. Твои мучения будут длиться вечно! – Он небрежно сунул Леху под мышку и прильнул к стене, постепенно растворяясь в ней. Однако голос его звучал громко и отчетливо: – Даю твоим близким на бегство час человеческого времени. Если потом эти трое еще останутся в пределах моего леса, я уничтожу их. Если ты сейчас бросишься в деревню, призывая людей спасаться, я уничтожу вас всех. А теперь бегите! Если успеете! – Он вжался в стену – и по ней немедленно поползли побеги и корни, вгрызаясь между кирпичами и разрывая стену на куски.

Древолаз и Леха исчезли в стене.

Агния Алексеевна еле держалась на ногах, но все же смогла поднять моих бабулю и маму. Она что-то пыталась им объяснить, но они и сами видели жадные ветки и корни, которые пожирали здание. Между тем ветки уже вцепились в тело Гали и утащили за собой. А потом одна из обрушившихся стен накрыла собой Милу.

Агния Алексеевна, бабуля и мама со мной на руках еле успели выбежать из больницы, которая в любую минуту грозила рухнуть.

– Скорей домой! – крикнула Агния Алексеевна. – Возьмите деньги, документы и самые необходимые вещи! Фаина, заводи машину!

– Где Василий?! Где Лешенька?! – закричала моя мама, но Агния Алексеевна отвернулась, с трудом произнося страшное:

– Они погибли. А вам надо спешить!