Большая кража

Я ничего не мог с этим поделать. Ее слова оживили в моей голове картину следующего шага, и я призадумался. Потому что это будет настоящий облом. Отвратительный, опасный и абсолютно необходимый. Никто, кроме фантазера Райли, не мог бы выдумать ничего подобного. Потому что это было глупо, безнравственно, смертельно опасно и невыполнимо. Но тем больше меня притягивала мысль об этом.

– Угу, грандиозное, – согласился я. – Офигенно грандиозное!

Я пристально посмотрел на Моник. Таков был Третий Закон Райли: никому ничего не сообщать, пока в этом не возникнет необходимость. Но я поневоле стал думать, что, может, если я скажу ей… Черт, нет! Мне не так уж часто приходилось наблюдать, как женщина ослабляет защиту, переходя от «ни в коем случае» до «ох, черт, почему бы и нет». Более того, Моник больше других подходила мне в качестве партнера. И я почти доверял ей.

Но этот проект был, вероятно, самым грандиозным и сложным из моих проектов. И что бы вам ни говорили, правила нарушать нельзя. Особенно если это Правила Райли для выживания.

Поэтому я просто покачал головой:

– Не-а, этого не будет.

Только сказав это, до меня дошло, что я передразнивал ее. Моник поняла сразу и явно разозлилась.

– Ты когда-нибудь собираешься рассказать мне? – сердито спросила она.

– Ага, конечно. В свое время.

– В свое время, – повторила она, в свою очередь передразнивая меня. – Ну, блин, замечательно! И какого хрена это значит?

– Когда я узнаю, что у меня получилось. – Я кивнул на полотна. – Когда эти два шедевра сделают свое дело.

– Другими словами, когда кто-то обнаружит, что это подделки, – заметила Моник.

– Несколько «кто-то», – уточнил я. – И чем их будет больше, тем лучше.

– Значит, картины, вероятно, попадут в хранилище вещдоков, где будут собирать пыль и портиться, и в конце концов их выбросят.

Я пожал плечами. Подобная мысль не приходила мне в голову. Но Моник права, и это очень плохо. Картины чудесные. Я бы повесил обе у себя в гостиной, даже если бы пришлось расширить комнату. Но такова реальность.

– Да, возможно. Если все выгорит…

Моник встала с кресла и посмотрела на картины так, словно чувствовала к ним материнскую привязанность.

– Работая над ними, я отсидела себе задницу.

Повернувшись, я бросил взгляд на ее зад:

– Нет, вроде на месте.

– Райли, – вздохнула Моник, – у тебя какой-то извращенный ум.

– Спасибо, очень мило с твоей стороны. Надеюсь, он достаточно извращенный.

Я тоже взглянул на картины и вновь испытал прежнее чувство. Какое-то возбуждение, пробегающее по жилам и отрывающее от земли. У меня получится. Я снова запрыгал.

– Вот так, Моник. Классное дело!

Она ничего не сказала. Я бросил на нее взгляд. Она пристально смотрела на меня, склонив голову набок.

– Может быть, – тихо произнесла она. – Я никогда не видела тебя таким.

– Я никогда не был таким, – ответил я. – Черт побери, если это выгорит…

– Если? – переспросила она. – Раньше ты никогда не говорил «если». Только «когда».

Я глубоко вдохнул, думая о том, что должно произойти. Сколько разных вещей должно совпасть…

– Если, – наконец сказал я. – Это очень большое «если».

Моник удивленно уставилась на меня:

– Какого хрена?! Райли Вулф в нерешительности? – Я лишь пожал плечами, и Моник облизнула губы и приблизилась ко мне на полшага. – Скажи мне, – произнесла она хрипловатым шепотом.

От этих губ и этого шепота я едва не завыл на луну.

– Моник, – только и произнес я пересохшими губами.

– Скажи мне, что это такое, – настаивала Моник и еще чуточку приблизилась ко мне. – Какова цель, каков твой план… скажи, Райли…

Я едва не сказал ей. Она меня загипнотизировала. Не знаю, понимала ли она, что вытворяет со мной, но уж точно это делала. Едва…

– Нет, – выдавил я из себя. Мой голос звучал так, будто я давился песком. – Не могу.

Она снова облизала губы и понаблюдала за мной еще несколько мгновений. И как раз в тот момент, когда я готов был схватить ее и швырнуть на пол, прижав своим телом… Моник дернула плечами и отошла от меня.

– Ладно. Полагаю, я могу подождать.

Она отвернулась от меня. Я с трудом сглотнул. Мне хотелось сказать что-то, чтобы заставить ее снова посмотреть на меня. Но я не стал. Вечером мне предстояла работа. Вступило в силу Первое Правило Райли: дело прежде всего.

– Можешь взять с собой простыню, – сказала она, ткнув носком в простыню, которой закрывала свои полотна. – Чтобы завернуть моих прелестных малюток.

Оторвав взгляд от ее спины, я встряхнулся.

– Спасибо.

Застегнув куртку на молнию, я сделал глубокий вдох. Потом выдохнул, завернул полотна в простыню и вышел. Ночью мне действительно предстояла работа, и нелегкая работа.

Глава 11

В сущности, первая часть была легкой. Система аварийной сигнализации – мой старый друг. Я имел дело с десятком подобных. Двумя десятками. Технология устаревшая. У меня это заняло всего пару минут, хотя я тщательно проверил, нет ли каких-нибудь нововведений.

Меня это немного озадачило. Поразительно, что люди с кучей денег, которым нужно бы иметь надежную сигнализацию, экономят на ней. Возможно, у них большие страховки. Как я надеялся ради их же блага.