Большая Лаба

  Мы занесли "Рафтмастер" к входу в порог, когда подслеповатое солнце уже скрылось за горами. Стал накрапывать дождь, и я подумал, что не чувствую ни азарта, ни радости. Будто выполняю работу, которая мне не нравится. Вчерашний барашек недовольно ворочался во мне, делая головную боль особенно противной, но в  душе не было страха. Я не боялся порога, зная, как ведет себя кат, и, чувствуя, что выгребу, даже если для этого понадобятся умение и значительные усилия.

   Андрей объяснил, что заниматься слаломом в «Желобе» - вещь опасная и неблагодарная. Лучше всего, в первой ступени выскочить гондолой на левый камень, дабы, скорость приличная и баллон наверняка не задержится. Вторую ступень при этом рулить не придется, потому что правую часть порога занимает приличный камень. И обойти его можно только слева, а для чего мне не помешает притормозить, что само собой произойдет, если гондола зацепит берег.

   Все было более чем ясно, и мы уселись в катамаран, зная, что будем красться к порогу по левому берегу. Красться – это, конечно, мягко сказано, потому что за сто метров прохождения река опускалась на десять метров, образуя две полутораметровые ступени и хорошую течку. По ней мы и пошли, сразу попав в глубокую бочку. Кусачую, но не вредную. Напирающая в корму вода выплюнула нас из ямы, как будто пинка поддала. "Рафтмастер" занесло, но, рыская по тангажу, мы сохраняли управление и стали медленно подбираться к левому берегу, где, не смотря на узкие стены, находилось место для относительно спокойной воды. Вообще, что такое быстроток? Это череда пенных барашков, как правило, идущих друг за другом и, разумеется, обеспечивающих судну максимальную скорость. Если входите в быстроток, то необходимо встать к течению под углом в десять – пятнадцать градусов, иначе вас обязательно развернет. Если вы выходите из него, правила те же, но с точностью до наоборот. То есть нам нужно было держаться левого берега, подставляя под острым углом корму, а еще лучше – встав параллельно течению.

   Нам этого сделать не удалось. Может, я не догреб, а, может, Андрей не сумел занести корму, только через мгновение мы уже шли лагом, и шансов развернуться больше не было.

- Телемаркет[14], – крикнул Андрей.

Два реверсивных гребка с моей стороны, два с его, и мы точно входим в первую ступень по левому краю, чиркаем левой гондолой о камень и прыгаем в порог.

- Тормози! – снова кричит Андрей.

   Но я могу тормозить только о воздух. Впрочем, и так все замечательно, потому что правым баллоном мы не касаемся и, слетев со второй ступени, втискиваемся в узкий коридор. Здесь наш катамаран похож на кита в трубе канализации. Рулить не удается, и, быстро потеряв скорость,  "Рафтмастер" уходит под мост.

- Отлично, - я шевелю пересохшими от волнения губами.

   Мгновенно начинает разламываться голова, и я обещаю себе, быть осторожнее с алкоголем, тем более перед серьезной водой.

   Но на сегодня все закончено, мы страхуем Романа и Наташу, которые неожиданно теряют управление перед порогом. Они не переворачиваются, но ломают алюминиевую раму и на страховке стоять не могут. Мы ждем очередное судно. Это оказывается четверка, которая без особых проблем пролезает под мостом, хотя и скребет баллонами стены. Дальше только сушка и ожидание.

   Оказалось, что тверцы оставили нам сухую одежду, но прихватили спирт и бутерброды. УАЗика, на котором они уехали, чертовски долго нет. Ожидание и холод превращаются в муку, и, чтобы хоть как-то согреться, мы начинаем перетаскивать с места на место катамаран.

   Через час Виталик находит на мосту водителя из соседнего лагеря,  и, заняв двести рублей, мы широко шагаем в магазин.

   Вот оказывается, где социализм еще не кончился. Бутылка водки - тридцать пять рублей, пива – двенадцать, калоши – все, что есть из обуви – не дороже водки. Я старательно подбираю последние, потому что во время «учебного киля» ушиб ступню и не могу надеть кроссовки. Но калош моего размера не находится. Зато недорогая водка оказывается хорошего качества, и безвкусная колбаса с таким же пустым, но мягким ноздреватым хлебом делают дождь игривым, а ветер теплым. Остатки мы допиваем уже в УАЗике. Ругаем тверцов за их непредусмотрительность и медлительность, но, по-моему, все довольны. Все довольны настолько, что стихийно начатая на «Желобе» пьянка, набирает обороты в лагере. Роман решает искупаться в реке, а в это время к нему подплывает каякерша из лагеря москвичей, расположенного  ниже по течению. По всей вероятности, ее парень идет за ней и говорит, что не мешало бы прикрыться перед дамой, на что Роман заявляет:

- Река большая, пусть плывет туда, где нет голых мужиков.

Парень что-то отвечает, Роман ему. Интеллигентную перебранку прекращает окончательно опьяневший Андрей. Он предлагает идти в лагерь москвичей и всех мочить или поступать еще жестче.