Большая Охота Сумрака (СИ)

Тут сыну Грозы пришлось ощутимо вздрогнуть. Что за нелепое совпадение? Сумрак поднял голову и уставился прямо в камеру, не сомневаясь, что напарник отлично видит его взгляд. Жаль, он сейчас не видел Кошмара, и мог лишь догадываться по голосу о его выражении.

— Что я, по-твоему, сделал не так?

— Ты уступил добыче, — поколебавшись немного, ответил Кошмар. — Но, что хуже, ты забыл о нашей конечной цели. Да, Сумрак, НАШЕЙ. Если я тебя подведу, то ты погибнешь, а мне, верно, придется подорвать себя во избежание позора. Если ты провалишь операцию, будет то же самое. Но еще хуже нам с тобой придется, если Охота состоится, но ее не засчитают. А ее не засчитают без полной зачистки, если я хоть что-нибудь в чем-нибудь понимаю… — тут он умолк. Молчал и сын Грозы.

— Ты прав, — наконец проговорил Сумрак. — Я не подумал об этом. Меня слишком сбило с толку их поведение… Но теперь я не знаю, как поступить. Скажи, что об этом говорит Кодекс?

— Это ты его наизусть знаешь, не я, — хмыкнул Кошмар, — ты мне и скажи.

— Не трогать беззащитных. Неважно, о ком речь.

— Тебя никто не осудит, если ты тронешь беззащитного Жесткача. И, потом, Кодекс вот, например, запрещает убивать молодняк, но для Жесткачей всегда делается исключение, и это тебя почему-то до сих пор не напрягало.

Один-ноль. Сумрак усмехнулся. Нет, у Кошмара все было в порядке с логикой, просто он до сих пор, видимо, тщательно это скрывал…

— Молодняк Жесткачей не беззащитен, — тем не менее нашелся, что ответить сын Грозы.

— Возможно, что садовники — тоже, — парировал Кошмар.

— А вот эта мысль и мне не дает покоя, — внезапно признался Сумрак и вновь опустил голову. — Пока ты спал, я тут чинил доспехи и думал… Мы не знаем, как появилась такая вариация Трудного Мяса, мы не знаем, как работают их инстинкты. Поначалу их уникальность поразила меня, и мне показалось, что ученые захотят исследовать этот феномен, отчасти поэтому я и сохранил им жизнь. И не просто жизнь, Кошмарик. Эти сады… Это что-то невероятное. Там нужно побывать, чтобы понять, о чем я сейчас говорю… Но без своих хозяев они погибнут. А что толку исследовать мертвые образцы? Кошмар, будь я исследователем, я бы многое отдал, чтобы понять, как работает эта система, и еще больше, чтобы узнать, каким образом она сформировалась…

— Боги! — судя по тону, сын Броска сейчас высоко закатил глаза. — Сумрак, ты не исследователь, ты — охотник, мать твою… безмерно уважаю! А как доигрываются исследователи, пытаясь разобраться в Жесткачах, мы с тобой и так видим на очень характерном примере!

— Видим, — согласно вздохнул сын Грозы. — Да и будь я ученым, я бы уж точно учел такую вещь, как способность этих тварей перерождаться при отсутствии или, наоборот, появлении ключевых стимулов.

— Что? — вот тут уже Кошмар, судя по звуку, озадаченно поскреб в затылке.

— А то… Пока я следил за обстановкой на уровнях, я глянул, что они делают. Видно, как и прежде, плохо, но область дверей просматривается. Так вот садовники сейчас заняты тем, что дружно скребутся в поисках выхода. Они забросили дела, они все до единого набили животы грибами и стремятся накормить своих подопечных… Чем, как думаешь, это может кончиться?

— Понятия не имею, — честно признался Кошмар.

— Я тоже. Но рискну предположить, что они передавят друг друга или траванутся грибами, начавшими разлагаться в их желудках…

И вот тут Кошмар не сдержался, неожиданно громко затрещав от смеха. Сумрак не сразу понял, что же вызвало столь бурное веселье напарника, но, когда, успокоившись, тот поведал свой ход мыслей, сыну Грозы даже как-то стало не по себе.

— Вот тебе стало жалко их убивать, да? — все еще пофыркивая, уточнил Кошмар. — Ты их закрыл, чтобы потом их могли исследовать ученые, понадеявшись на то, что Жесткачам без еды и воды пару недель протянуть как раз плюнуть. Но, стало быть, не учел их инстинктов. И теперь им суждено сдохнуть гораздо более страшной смертью, чем смерть от лазера или лезвий: медленной и мучительной. Они уже сейчас сходят с ума, не имея возможности выполнять свое предназначение, потом, как ты говоришь, они начнут друг друга давить. А тот, кто не окажется раздавленным, начнет загибаться от жесткого кишечного расстройства. Ооо, безостановочно блюющие и дрищущие Жесткачи — это будет что-то… Сумрак, да ты — единственный извращенец, кто смог додуматься до ТАКОГО издевательства над Священной Дичью!

И Кошмар вновь зашелся в неудержимом припадке хохота. Сумрак прикрыл глаза рукой и… тоже стал тихонько подхрюкивать. Боги, этот негодяй был кругом прав…

— Вообще-то… Вообще-то, — охотник попытался сказать что-то еще, но не выдержал и тоже рассмеялся, убрав руки от лица и теперь уже держась за напомнившие о себе ребра. Проклятые нервы…

Наконец, когда веселье утихло, вновь посерьезневший Сумрак смог все-таки завершить свою мысль: