Большая Охота Сумрака (СИ)

Сумрак впервые видел живую Матку так близко, и явленное ему зрелище теперь превосходило все ожидания. Эта тварь была просто великолепна! Казалось, ее маленькая, аккуратная морда выглядывает из сдвижного чехла «короны» гордо и надменно, с неким вызовом, хотя данное существо не могло иметь даже и намека на мимику. Ровный многорядный частокол из тонких, как иглы, зубов, торчащих чуть под углом, скалился в подобии зловещей ухмылки. Клиновидный головной щит с широкими блестящими лопастями и фигурными вырезками по бокам выглядел как настоящее произведение искусства. Ребристая шея и грудь Королевы были словно бы выточены из обсидиана. Мощные, но не лишенные изящества передние конечности с длинными, тонкими пальцами, покоились на своего рода подлокотниках, представляющих собой мягкие паутинные петли. Малая пара «рук» была скрещена на белесом яйцевом мешке, так что создавалась иллюзия, будто Матка любовно поддерживает свой огромный, вечно беременный, а потому немало тяготящий ее живот.

Ужасающая и одновременно величественная картина потрясала взор и приводила мысли в трепет, а тело в благоговейный паралич, непостижимо сочетая в себе эстетику и мрачность. Три верных Стража, замершие возле своей повелительницы как изваяния, дополняли ее своим строгим и грозным обликом.

Неизвестно, как долго длилась данная немая сцена. Охотник стоял у входа, не в силах пошевелиться, окружающая его Священная Дичь также застыла недвижимо. Солдаты и молодняк сидели рядами вдоль стен и на самих стенах, точно зрители в амфитеатре, выпрямившись и сосредоточившись на происходящем в центре зала. А Королева и ее свита занимали самое почетное место, внимательно взирая на пришельца.

У Жесткачей не было явно выраженных глаз, лишь светочувствительные бородавки на конце морды, тем не менее, Сумрак готов был поклясться, что на него со всех сторон направлены бесчисленные взгляды. В одних сквозила ненависть, другие выдавали страх, а иные — недоброе любопытство. И только взор Королевы был спокоен, холоден и… Разумен. Да, каким бы бредом это не казалось, но на охотника сейчас ее макроскопическими, не различимыми на морде глазками смотрел безграничный чистый разум, лишенный налета эмоций и тени заблуждений.

Сумрак почувствовал, что его грива под капюшоном начинает слегка приподниматься, а по спине ползет мерзкий холодок. Но то был не испуг. Просто в какой-то момент сын Грозы стал осознавать, что в его голове обосновался некто посторонний…

В первый момент это внезапное вторжение смутило воина, вызвав чувство напоминающее погружение в рану пальцев хирурга. Только это были скорее не пальцы, а какие-то щупальца… Текучие, всепроникающе, не терпящие секретов и личного пространства. Они заполнили сознание самца и принялись копошиться изнутри, докапываясь куда-то глубже. И, чем дольше они извивались, теснясь в не смеющем противиться мозгу, тем невыносимей было почему-то сохранять молчание.

И Сумрак решился. Он сделал шаг навстречу Королеве и назвал себя.

Кажется, Кошмар попытался сказать ему что-то, но охотник не смог расслышать, а, даже, если бы и расслышал, не смог бы ответить и уж тем более совершить то, к чему призывал напарник. Поэтому Сумрак просто проигнорировал далекие и невнятные звуки его голоса, сделав еще один шаг. Кошмар закричал истошно, но этот крик тоже потонул в вязком киселе, свойства которого вдруг отчего-то стало стремительно обретать окружающее пространство. Воин, точно зачарованный, шагнул снова.

В ответ на его приближение Матка, наконец, зашевелилась. Привстав на ложе, она неторопливо подалась вперед и вытянула шею по направлению к яутжа. Стражи, точно по команде, поднялись на ноги и внезапно разошлись в стороны, освобождая дорогу.

«Зачем ты пришел?» — Королева потянулась к нему мордой и наполовину сползла с ложа, опираясь на передние лапы.

«Говорить с тобой», — Сумрак сделал еще несколько шагов и, наконец, приблизился вплотную.

«Говори», — огромная голова склонилась над охотником.

«Я не питаю к тебе ненависти. Я знаю, что это теперь твой дом. Я понимаю, что ты борешься за свою жизнь и жизнь своих детей».

«Я чувствую твои помыслы. Я не питаю к тебе ненависти».

«Но я должен тебя убить. И убить остальных. Таков наш порядок».

«И мы должны убить тебя. Такова наша суть».

«Значит, мы сделаем то, что должны».

«Ты принес с собой огонь?»

«Вы не стреляете огнем — я тоже не буду. Мои железные когти и мой железный шип будут против ваших. Я получу что-то взамен?»

«Ты один. Против тебя тоже встанет один».

Сумрак низко поклонился Королеве и отступил назад. На него двинулся первый из Стражей.

Кошмар глазам своим не поверил, когда напарник, наплевав на элементарные меры предосторожности, просто взял и вошел в центр улья… А, когда Сумрак в открытую двинулся к Матке и Стражам, у проводника грива стала дыбом, и вырвался невольный вопль ужаса. «Назад! Что ты делаешь, безумец!» — заорал он, задыхаясь, и до боли в пальцах впиваясь в консоль перед собой, но охотник будто бы не слышал, продолжая, как под гипнозом, двигаться прямо в лапы собственной смерти.