Большая Охота Сумрака (СИ)

Сумрак не чувствовал усталости. Да и вообще ничего не чувствовал. Он действовал, словно по какому-то автоматическому алгоритму, отслеживая, предугадывая и опережая действия соперника, временами, как будто сливаясь с ним в единое целое и начиная видеть его глазами, а временами даже воспринимая события со стороны. Это было не совсем привычно, но и не удивляло. Учитель говорил, что такое возможно при определенной степени концентрации, только вот прежде не выходило… Ну, надо же когда-то начинать.

Третий Страж особенно не хотел сдаваться. Он юлил и берегся, все время пытаясь зайти за спину, совершая внезапные прыжки и постоянно держа наготове занесенный над головой хвостовой шип. В какой-то момент ему удалось выбить из рук охотника копье и прижать воина к стене, заставив мелких «зрителей» броситься врассыпную, но торжество оказалось временным. Обвиснув в захвате, Сумрак зацепился одной ногой за нижнюю конечность Жесткача, а ударом второй переломил ее, прежде, чем Страж успел воспользоваться внутренней челюстью или хвостом. Тварь пошатнулась, разжав лапы, и наклонилась, ища опоры, а вслед за тем наручные лезвия яутжа вошли в ее тело на всю длину между первой парой дыхательных трубок и основанием шеи. Метнувшийся хвост еще успел вонзиться охотнику в левое плечо, а потом дичь испустила дух, добитая ударом, что практически рассек ее шею пополам.

Отшвырнув мертвого Стража в сторону, сын Грозы поднял копье и повернулся к царице улья. Та по-прежнему оставалась недвижима, однако скопления Трудного мяса вдоль стен нехорошо зашевелились…

«Госпожа?»

«Я и ты — умрем оба».

«Или только ты».

В этот же миг Матка вскинулась на ложе и, высоко задрав голову, испустила пронзительный клич. Повинуясь ему, твари замерли вновь, преданно уставившись на свою Королеву, и та начала медленно вставать. Мощные задние лапы уперлись в пол, и отросшие пластины экзоскелета заскрипели друг о друга, когда конечности напряглись, с усилием распрямляясь в суставах. Яйцевой мешок колыхнулся, как огромное желе, и его стенки натянулись. Матка вновь разразилась оглушительным криком и выгнула спину, еще сильнее поднимая свое тело, после чего резко и сильно рванулась вверх. Послышался мерзкий звук лопающейся ткани, и потоки слизи устремились вниз, вытекая из-под груди и живота гигантской твари. Мешок не выдержал и стал отходить от ее тела под собственной тяжестью.

Королева дернулась еще раз, потом еще и еще, пока, наконец, бесполезная ныне груда студенистой плоти не отделилась полностью, оставшись раскачиваться в гамаке. Из места разрыва хлынула кислота, но хозяйка улья, не обращая внимания на смертельную рану, перешагнула ложе и, распрямившись во весь свой невероятный рост, направилась к замершей в ожидании фигурке охотника. Приблизившись к Сумраку, Матка склонилась, припав на передние лапы, и ее голова вновь оказалась напротив его маски. Чуть поколебавшись, сын Грозы опустился на одно колено и вгляделся в зловеще-прекрасный лик царственной твари, одновременно стаскивая с правой руки перчатку. Ему вдруг необъяснимо захотелось дотронуться… Он спросил разрешения, и Королева позволила. Затаив дыхание, Сумрак прикоснулся жесткому и вместе с тем пластичному, похожему на прохладное полированное дерево покрову, осторожно проведя вдоль ребристого горла и твердой нижней челюсти Матки.

«Ты совершенна. Ты знаешь это?»

«Знаю».

«Но я должен сделать это. Обещай, что не будешь держать на меня зла, ведь память твою почтит та, что так похожа на тебя».

«Обещай, что, когда будешь умирать, то не обратишь свой огонь против моих потомков. Тогда моя смерть не станет напрасной».

«Клянусь».

«Я не держу зла».

Сумрак отпрянул и сразу откатился в сторону, когда внутренняя пасть Матки метнулась, быстрее молнии, целясь в его голову. Да, он знал, что Королева поступит именно так. И тоже не держал зла. Мгновенно вскочив на ноги, самец бросился бежать, так как уже в следующий миг страшные челюсти щелкнули над тем местом, где он только что лежал. Королева взревела негодующе и, тяжело развернувшись, бросилась следом, громыхая массивным панцирем. Пытаясь выкроить пару секунд на обдумывание ситуации, воин спрятался за одним из вертикальных воздуховодов, но сокрушительный удар гибкого хвоста тут же снес конструкцию и далеко отбросил самца вместе с грудой обломков. Грудь пронзила сильная боль, и дыхание перехватило, но Сумрак усилием воли заставил себя дышать и не чувствовать, а потом встать и отскочить снова. Лапища Матки попыталась раздавить охотника, но промахнулась, оставив в полу вмятину. Самец успел проскочить под впалым брюхом, с которого все еще дождем лилась кислота. Поверхность «дома» задымилась, но выдержала, хотя, повторять подобное второй раз, наверное, уже не следовало… Оказавшись позади твари, Сумрак сорвал перчатку со второй руки и крепче взялся за копье. Так он лучше чувствовал свое оружие.