Большая Охота Сумрака (СИ)

Кошмар и Проклятье не раз бывали на нижнем ярусе, который по факту представлял собой нечто среднее между кладовкой и тюрьмой. За всякое их туда Гнев бросал: за нарушение дисциплины, за самоволку, за неповиновение, за провалы заданий и просто за отлынивание от каких-то важных операций… В зависимости от тяжести проступка, Вожак перед отправкой в «трюм» срезал провинившимся гриву на треть, на половину или полностью. Это было чертовски больно, а, главное, очень унизительно. Далее наказанные должны были отбыть на нижней палубе тот срок, за который восстанавливались все отсеченные отростки. Лишь тогда дозволялось подняться к остальным. На период этого вынужденного затворничества воинам урезали и без того скромный паек до жалких крох; спать приходилось на полу, упражняться — в коридоре, среди коммуникаций. Мыться там было негде, а нужду приходилось справлять в общий благоухающий коллектор для биологической переработки отходов, всякий раз рискуя свалиться в нечистоты… Боги, Проклятье однажды все-таки туда упал… Это было… Это было ужасно, словами не описать. Одно радовало: на нижнем ярусе, хотя бы, оставалась комфортная температура, а влажность держалась, пожалуй, даже чрезмерная. И тем не менее, представить, как в подобном месте оказывается этот манерный Сумрак со своими полированными когтями… Ох…

Нет, такого нельзя было допустить. Нужно было что-то срочно предпринять. На придумывание плана оставался день… Немного. Но не так, чтобы и совсем мало.

Кошмар сосредоточился и попытался детально вспомнить виденный в зале фрагмент обращения Великой Матери. Вообще, странно все это было. Слишком слова Желанной выглядели неестественными… Отрепетированными, что ли… И запись воинам, похоже, продемонстрировали не целиком…

С другой стороны, у Гнева не было явных причин сознательно поддерживать клевету на одного из своих бойцов. Гнев просто поддался заблуждению, впечатленный величием и статью Матриарха, а затем пришел в ярость, когда Сумрак вздумал ему перечить на плацу… Обычное дело. Единственной ошибкой лидера, по сути, было то, что он безоговорочно поверил словам Желанной. Что, впрочем, при его слегка стереотипном мышлении было не удивительно. Конечно, он не допустил мысли, что столь высокородная особа падет так низко. И тем более он не мог представить ситуации, в которой рядовой воин мог бы настолько досадить Великой Матери, чтобы она изобрела вот такой хитрый способ его уничтожения. Да Матриархи на таких, как Сумрак, и внимания-то не должны были обращать. Значит, по логике, получалось, что самец действительно обесчестил дочь высокоранговой самки. Да он и сам это подтвердил перед всеми. Гнев же не зря задал насчет Грезы вопрос… «Греза моя», — сказал Сумрак, и сам подписал себе приговор. Ну не мог твердолобый Вожак старой закалки поверить в то, что знатная самка откажется от статуса и пойдет за ничем не примечательным юнцом… Значит, он увел ее силой, выкрал и изнасиловал. Иного развития событий для Гнева просто не существовало. Сумрак ведь и сам переживал все время, что «не как у нормальных яутжей» получилось. Сын Грозы, если разобраться, немало был подвержен тем же самым стереотипам. Очевидно, это и заставило его так легко отступить…

Подумав так, Кошмар решил, что наиболее логичным началом задуманного расследования, является разговор с тем, кто принял тот злосчастный вызов с планеты самок. Заглянув в график, он без труда установил, что в ту ночь дежурил не кто иной, как Торопливый. И вот это уже настораживало. Кошмар знал о натянутых отношениях между Сумраком и этим воином, но о причинах осведомлен не был.

Не теряя времени даром, сын Броска поднялся с койки и отправился искать Торопливого. Не факт, что тот согласился бы посвящать его в детали, но попробовать стоило.

Торопливый достаточно быстро обнаружился в отсеке отдыха, внутри одной из парилок. Кошмар подсел и заговорил с ним приветливо, но собеседник отчего-то замкнулся и отвечать стал грубо и неохотно. Возможно, конечно, это было следствием его простой личной неприязни к Сумраку, распространившейся теперь и на его напарника, а, возможно, причина крылась и в другом…

— Я видел и слышал то же самое, что и вы все, — раздраженно рыкнул Торопливый в ответ на вопрос Кошмара о полном содержании видеофрагмента.

— А тебе не показалось, что она вела себя как-то… — Кошмар на секунду замолк, подбирая верное слово.

— Нет, — не дал ему договорить сын Вестника и отвернулся, давая тем самым понять, что беседа окончена. Что ж, уже было кое-что…

Он открыл глаза и с минуту отстраненно созерцал перед собой сомнительной чистоты пол, ощущая, как постепенно пробуждается тело. Сперва он почувствовал под животом твердую прохладную поверхность. Затем медленно осознал неудобное положение разбросанных конечностей. И лишь потом его словно бы накрыло одеялом, сплетенным из колючей проволоки. Заныл, запульсировал каждый сантиметр иссеченной спины, и жжение от многочисленных ран пустило глубокие корни куда-то к самому позвоночнику.