Большая починка

— Заработал, — вежливо подсказал Мацук. — Устименко ужаснулась: как грубо! Неужели ему, товарищу Мацуку, не известно, что советские школьники собирают металлический лом не для заработка, а исключительно в целях воспитания. Заработал… Не заработал, а получил как награду за труд. Вот именно, как награду. И ее, наставницу Саши Павлова, интересует, в какой сумме эта награда выражается.

— В сумме? — Мацук насторожился. — Согласно расписке?

— Вот именно, согласно, — закипела посетительница, — я могу ее видеть?

— Здесь? — тянул время Мацук. — Расписку?

— Да. Расписку. Здесь. Сейчас.

Горячность выдала посетительницу. Мацук понял: Сашу Павлова проверяют. Проверяют, значит, — не доверяют. В таком случае он без опаски может показать расписку. А вдруг проверяют не Сашу Павлова, а его, Мацука? Нет, лучше повременить с распиской.

— Она у вас? — нетерпеливо спросила Устименко. — Покажите же, наконец!

— Увы, — развел Мацук толстые руки, — учтена и сдана в бухгалтерию.

Классный руководитель Устименко поморщилась, как от зубной боли. Она любила в себе Шерлока Холмса и терпеть не могла неудач.

— В таком случае, — сказала она, — может быть, вы устно засвидетельствуете.

— Устно можно, — сказал Мацук, припоминая, во сколько обошлась ему сделка с Сашей Павловым. — Устно, если… в пределах сорока рублей.

Устименко почувствовала себя человеком, подобравшим бриллиант. Опасения не обманули ее. «Барометр поведения» сработал точно. От ученика, который в течение всего прошлого года не мог оторваться от отметки «буря», всего можно было ожидать. Не тридцать, а сорок рублей получил Саша Павлов. Даже не сорок, а с комиссионными сорок пять. И зажилил из них пятнадцать. Это требовало возмездия. И оно едва не последовало. Помешал Долгий, с которым Устименко перед сбором отряда сочла нужным посоветоваться о мере наказания пионеру Павлову.

— Не знаю, — нахмурился Долгий, — пусть ребята сами решают.

— Но как они могут? — ужаснулась Устименко. — У них же нет никакого опыта.

— И хорошо, что нет, — разозлился Долгий, — не экзекуторов готовим.

Устименко обиделась:

— Экзекуторов?.. Как можно сравнивать, Александр Ильич. Наказание в разумных пределах…

— Ничего разумного в наказании не вижу, — оборвал Долгий.

Устименко снисходительно усмехнулась: не педагог, слесарь, что с него взять? Зачем только таких вожатыми присылают?..

Они холодно простились, чтобы встретиться завтра на сборе. Но сбор не состоялся. Вечером Устименко навестил необычный гость — Мацук.

Валентина Ивановна удивилась. Если за утильсырьем, товарищ Мацук ошибся адресом. Ее вещи имеют привычку служить вечно и никогда не выбывать из строя; лампочки и те не перегорают.

Она вопросительно посмотрела на вошедшего.

— У меня расписка, — сказал Мацук, — утром спрашивали.

Устименко оживилась. Расписка? Очень хорошо. Теперь она документально докажет вину Саши Павлова и принудит его сознаться во всем.

— Покажите, — сказала Устименко и стала читать: — «Получено от гр… гражданина Павлова А. И. кг… килограмм лома цветных металлов на сумму эр… рублей 35 копеек. Подпись Мацук».

Валентине Ивановне показалось, что цифра 5 в расписке исправлена на 3.

— «На сумму эр… рублей пятьдесят пять, — вслух прочитала она, — ноль копеек».

— Тридцать пять, — невозмутимо ответил Мацук, — и ноль копеек. Внизу написано «Исправленному верить».

Лицо у Валентины Ивановны пошло пятнами.

— Значит, утром вы меня обманули? — накинулась она на гостя.

— Утром устно показывал, — сказал Мацук, — по памяти. Несовершенная вещь.

«Устно»… «показывал»… Где он только таких слов набрался?» — думала Устименко, провожая Мацука недобрым взглядом. Она ведь не знала, что Мацук за свою жизнь не единожды давал показания следователю в связи с «деяниями, караемыми законом». В последний раз это было совсем недавно, всего за час до визита Мацука к Устименко.

«Показания» с него снимал дружинник Долгий. Он интересовался тем же, чем и Устименко: сколько он, Мацук, заплатил ребятам за лом цветных металлов? Устных показаний Долгий не принял, и Мацуку пришлось предъявить письменные: счет с его собственной резолюцией «Исправленному верить». Долгий хоть и разгадал нехитрый маневр Мацука, пытавшегося разжиться на ребячьей доверчивости, решил из-за недостатка улик не давать делу ход. Однако обязал Мацука сегодня же, если Мацук не хочет больших неприятностей, побывать у классного руководителя. Мацук не хотел никаких неприятностей — ни больших, ни малых, — поэтому не заставил себя упрашивать дважды. Побывал у классного руководителя, и необходимость в сборе отряда отпала. Но Устименко не изменила своего отношения к Саше Павлову. Она не могла поверить в Сашину честность. Однажды она вызвала его в учительскую, посадила и стала задумчиво похаживать около, то и дело бросая на Сашу Павлова колючие взгляды. Потом, выходившись, остановилась и, обещав все сохранить в тайне, попросила Сашу честно сознаться в похищенных рублях.