Большая семья

— Хорошо, — согласилась Ульяна. — Чего я желаю?.. Я желаю выполнить слово, данное товарищу Сталину, — собрать сто двадцать пудов хлеба. И потом я желаю, чтобы у меня родился сын и чтобы он вырос здоровый, крепкий, большущий!..

— Как Антон Рубибей?

— Нет, как ты… И чтобы он стал моряком. — Она взмахнула веслом, с тихим плеском опустила его в воду. — Чтобы он был моряком и служил далеко, на Черном море. Я бы тогда получала от него письма, читала бы их и плакала.

— А ты умеешь плакать?

Арсей хотел пошутить, но сам почувствовал, что шутка получилась неуклюжей. Ульяна ответила серьезно, чуть дрогнувшим голосом:

— Умею, Арсей, умею…

Вверху зашумело. Низко над лодкой пролетели дикие утки.

Ульяна вскинула голову и налегла на весло.

— Теперь твоя очередь, — сказала она. — Рассказывай, чего ты хочешь больше всего на свете.

— Чего я желаю больше всего на свете? — сказал Арсей. — Желаю тоже, чтобы колхоз с честью выполнил слово товарищу Сталину… чтобы собрать хороший урожай… чтобы убрать весь хлеб… чтобы хорошо посеять озимые… чтобы построить всем колхозникам дома…

— Вон сколько наговорил! — рассмеялась Ульяна. — Ты скажи про свое личное. Что ты лично для себя желаешь?

— А разве все это не мое личное? Разве это не моя жизнь?

Ульяне хотелось услышать то, что касалось бы только одного его и, может быть, ее.

— А еще чего ты желаешь? — спросила она Арсея, когда тот умолк.

— А еще… желаю жениться… чтобы жена была хорошая… чтобы родилась у меня дочь… чтобы она была такая же красивая, как ты…

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

По реке пробежал теплый ветерок, зашуршал в высоких камышах.

— Мы приплыли к Партизанской бухте, — сказал Арсей. — Вон посмотри туда.

Он показал на противоположный берег, где темнели кусты.

— Так далеко забрались! — воскликнула Ульяна. — Куда же теперь?

— Давай сойдем на берег, — предложил Арсей. — Посидим, пока месяц встанет.

— Хорошо, — согласилась Ульяна и пересела к рулю.

Арсей направил лодку в извилистый проход между камышом.

В бухточке было совсем тихо. В неподвижной воде отражалось звездное небо.

Арсей подогнал лодку к коряге и выбросил цепь. Ульяна отыскала маленькую полянку, с трех сторон окруженную кустами, и присела на густую траву.

— Вот тут меня Недочет встречал, — сказал Арсей, опускаясь рядом с ней, — когда я домой возвращался…

Ульяна показала на восток.

— Видишь тучку? К рассвету она придет сюда. Думаю, гроза будет.

Арсей рассмотрел на горизонте темную тучу.

— Вот уж чего не надо сейчас, так это дождя! — заметил он. — Хлеба зреют… Сено не убрано…

Они заговорили о предстоящей уборке урожая.

— Я одну хитрость придумала, — сказала Ульяна. — Если дадите мне помощницу — какую-нибудь старушку, я буду с ней пять норм вязать, а может, и того больше…

Арсей с сомнением покачал головой.

— Это было бы почти спасением для нас! — сказал он. — Мы бы тогда за счет сокращения людей на вязке выставили еще несколько косарей. Но что говорить! Это утопия.

— Какая такая утопия?

— Как тебе объяснить? Вымысел, несбыточная мечта.

— Я не пустая какая-нибудь мечтательница, Арсей Васильич! — обиженно сказала Ульяна.

Арсей обнял ее.

— Прости, я не хотел тебя обижать. Я ведь не знаю, что ты в самом деле надумала. Но боюсь, что ты плохо рассчитала свои силы.

— Не знаю… Но я уверена — дело пойдет. Вот тогда посмотришь.

— В таком случае, расскажи мне, что ты задумала, — попросил Арсей. — Вдвоем легче разобраться.

Ульяна наотрез отказалась.

— А ну, как и вправду сорвусь? Ты первый тогда посмеешься. Ты такой!.. Помнишь, как поддел меня на прополке за тупые мотыги-то?

— А ты все обижаешься?

— Ничуть, — возразила Ульяна. — И тогда не обижалась. Даже поблагодарить хотела. Твои слова подтянули нас. И помогли первенство завоевать.

— А чего же не поблагодарила?

— Так… Времени не было.

— Спасибо за откровенность, — сказал Арсей. — Но все же скажи, что ты надумала?

— Нет, и не проси. Не скажу. Когда попробую, посмотрю, что получается, тогда — пожалуйста! А до тех пор и не проси!

Арсей лег, подложил под голову руки и, желая переменить разговор, спросил:

— Наверно, пробирали меня бабы на сенокосе, когда я Недочету сдал? Все косточки перемололи, небось?

— Совсем нет, — сказала Ульяна. — Посмеялись — только и всего.

— А ты почему не смотрела, не кричала?

— Я?.. Не всем же…

Туча на горизонте росла. Изредка, рассекая ее поверхность, вспыхивали тонкие кривые линии молнии. Из лесу подул теплый ветерок. В кустах беспокойно зашептались листья. Ульяна посмотрела на тучку и вдруг вспомнила страшную грозовую ночь, когда уходила в партизаны и когда по-настоящему узнала мужа. Тревога охватила ее.

— Арсей, — сказала она, прильнув к нему, — я боюсь…

— Чего ты боишься?

— Грозы…

Он привлек ее к себе, поцеловал.

— Милая, грозы не будет.

— Нет, будет гроза, Арсей, — твердила она. — Я чувствую, будет…

— Все равно… Не бойся. Ведь я с тобой, я, моя дорогая. Я с тобой.

— Да, ты со мной, Арсей.

— И ты не боишься со мной?

— Вот сейчас не боюсь.

— Ничего не боишься?

— Ничего.

Он снова обнял ее, притянул к себе, но она вскочила на ноги и весело закричала: