Большая семья

— Бери лошадь и поезжай в кузню, — сказал Арсей. — И постарайся, Петр Степаныч. Постарайся!..

Петр Степанович молча спрятал поломанный болт в карман, сел на лошадь и поскакал в село. Арсей подошел к удрученно молчавшей комбайнерше.

— Пишите записку директору МТС. Чтобы отпустил этот ваш болт, будь он неладен!

Комбайнерша написала записку, передала ее Арсею.

— Ну, герой, — сказал Арсей, хлопнув Прохора по плечу, — не зря я давал тебе на велосипеде кататься. Вот тебе записка. Поезжай домой. А завтра чуть свет, с первыми петухами, подмазывай пятки и крути в район. Понял?

— Понял, Арсей Васильич! — бодро выкрикнул Прохор.

— Мчись без отдыху. Если велосипед, случаем, испортится, спрячь его где-нибудь в канаве и пересаживайся на попутную машину. Машины не будет — иди пешком. Понял?

— Понял, Арсей Васильич!

— Записку передашь директору МТС. Он должен отпустить болт для комбайна, какой ты сейчас видел. Если будет задержка — стучись к товарищу Потапову. Если товарища Потапова на месте не окажется, вали в райком комсомола и поднимай ребят на помощь. Понял?

— Понял, Арсей Васильич!

— Ну, валяй, — легонько подтолкнул его Арсей. — Счастливого пути!..

Прохор, гордый таким важным поручением, вскочил на велосипед и, припав головой к рулю, быстро покатил к селу.

Злой и возмущенный, Арсей вернулся в бригаду. На углу пшеничного загона, опершись на косу, отдыхал Недочет. Неподалеку от него, устало взмахивая косой, по ряду шла Ульяна.

— Нынче надо бы людям отдых дать, — сказал Недочет, когда Арсей поточил косу. — Теперь можно, когда комбайн пошел.

— Остановился комбайн, — хмуро выговорил Арсей.

Недочет в изумлении открыл рот.

— Как остановился? Почему?

Арсей не ответил. Оставив старика в недоумении, он с яростью врезался косой в густую пшеницу.

Петр Степанович работал всю ночь. Яркое пламя горна освещало его мощную фигуру, хмурое лицо, крепкие, в крупных жилах, заросшие волосами руки. Молот глухо бил по раскаленному железу, и от каждого удара под темный свод кузни взлетали радужные искры.

В полночь в кузню ввалился усталый Арсей. Он шел пешком, и запыленные сапоги его в отблесках пламени казались сделанными из войлока. Петр Степанович закаливал в холодной воде третий болт. Кузнец не обратил внимания на председателя. Арсей осмотрел готовые болты и решил, что Петр Степанович делает несколько штук прозапас.

Внимательно и долго глядел Петр Степанович на третий болт, изучал каждое пятнышко, каждую еле заметную извилинку. Он ударял по болту молотком, подносил к уху, вслушиваясь в одному ему понятный стон железа, рашпилем снимал с круглой поверхности зазубрины. Наконец он отбросил болт в угол и сунул в огонь новый обрубок железного прута.

Арсей взялся за ручку мехов и стал раздувать в горне мерцающие угли. По тому, как сдвинулись седые брови кузнеца, Арсей понял, что дело еще не сделано.

Арсей вдруг вспомнил, что Прохор еще не уехал, и в душе поднялось беспокойство. Выедет ли Прохор рано, не проспит ли, когда доберется? Вдруг ему показалось неразумным посылать подростка с таким важным поручением. Ведь длительный простой комбайна вызвал бы затяжку уборки, потери зерна. Мысль эта так испугала его, что он был готов немедленно бежать из кузни, отыскать Прохора, взять у него велосипед и самому ехать в район. Но он продолжал раскачивать мехи; он не может, не имеет права отлучаться из колхоза в трудную минуту. Кроме того, надежда, что Петр Степанович добьется своего, также удерживала его.

Пока железо накалялось, Петр Степанович сидел на табурете и молча курил. Взгляд его был устремлен на блестевшую в отсвете огня наковальню, точно на ней он старался прочесть причину своих неудачных опытов. Огонь отражался в его прищуренных глазах; а может быть, это был огонек беспокойства?

Петр Степанович затоптал окурок и длинными клещами взялся за раскаленный добела кусок железа. Арсей схватил молот и принялся бить им по железу. Глухие удары наполнили тесную кузню, лучи искр освещали закопченные стены. Скоро Арсей почувствовал, как утомительна и тяжела работа молотобойца. В другое время он непременно посмеялся бы над собой — над тем, как скоро выдыхаются его силы, но теперь было не до смеха. Он ударял изо всех сил, точно именно от этого зависел успех их совместных усилий.

В кузницу вошел Денис. Он не удивился, застав здесь председателя колхоза. Стараясь не мешать работе, он сел на пороге и воспаленными от бессонницы глазами напряженно следил, как под ударами тяжелого молота послушно вытягивался железный обрубок. Заметив сверкавший на лице Арсея пот, он хотел было сменить председателя, но кузнец снова сунул железо в огонь.

Арсей вытер лицо.

— Нелегкая у тебя работа, Петр Степаныч, — сказал он, как бы оправдываясь за свою слабость.

Кузнец усмехнулся — под усами чуть дрогнули губы.

— Без привычки, — буркнул он, прислушиваясь к шипению воздуха в горящих углях.

— Давай я покачаю, — попросил Денис.

Кузнец уступил Денису место у мехов, сам сел рядом с Арсеем, развернул кисет.

— А эти, что ж, не годятся? — показал Арсей на готовые болты.