Большая семья

С Куторгой Арсею доводилось встречаться каждый день. Счетовод съездил в сельсовет, привез бланки, книги и завел необходимый учет. Работал он добросовестно. Задания Арсея выслушивал внимательно, наклонив голову, и никогда не перебивал, не переспрашивал. Всякий раз Арсею казалось, что вот так же покорно, наклонив голову, Куторга выслушивал приказания немцев. В душе шевелилось брезгливое чувство, но Арсей не волен был сменить счетовода. На то были веские причины: во-первых, теперь всем было известно, что Куторга во время оккупации спас красноармейца, рискуя своей жизнью, а во-вторых, он был большим знатоком своего дела. Это связывало Арсея, хотя он был бы рад никогда не встречаться с Куторгою на одной улице.

Отношения между ними оставались деловыми и официальными. Куторга на каждом шагу чувствовал холодность председателя и по-своему расценивал это. Он знал, как относится к Арсею Ульяна, и не верил ей. Неослабно наблюдая за женой, Куторга был убежден, что она встречается с Арсеем.

Куторга готов был простить Арсею все, лишь бы Ульяна снова стала такой, какой она была до той памятной грозовой ночи. Но Ульяна была другая. Это бросало Куторгу из одной крайности в другую, решимость отстаивать свои права вдруг сменялась безволием, надежда уступала место отчаянию. Но в каком бы состоянии он ни был, Куторга не мог допустить мысли, что останется один. Ульяна составляла часть его самого, и без нее он не мог жить. Он надеялся на время, считал его своим союзником. Он знал, что время залечивает любые раны и в конце концов усмиряет нрав человека, каким бы крутым он ни казался.

Как-то раз, оказавшись с глазу на глаз с председателем колхоза, Куторга сказал:

— Арсей Васильич, нам надо бы потолковать о личных делишках.

Арсей насторожился.

— О каких-таких «личных делишках»? — спросил он, удивленно глядя на счетовода.

— Понятно о каких. Мне известно столько, сколько и тебе. Все известно. А потому лучше тебе не скрываться от меня. Ульяна моя жена, и я прошу с этим считаться. Да… Я готов с тобой на мировую, готов сию минуту, если ты откажешься от нее и не будешь разбивать семейное счастье…

Арсей ушел, не сказав ни слова. Внутри все кипело, жгло огнем. С каким бы наслаждением наставил он синяков под злыми и хитрыми глазами счетовода! Но верх взял здравый рассудок. Арсей не стал разговаривать с Куторгой, подчеркнув пренебрежение к человеку, с которым его так настойчиво сталкивала жизнь.

А Куторга торжествовал. Арсей отступил, не принял боя! Что еще нужно? Дело было сделано. Самолюбие Арсея задето, а это — все! Теперь-то Арсей знал, что их тайна стала достоянием третьего лица! Завтра она перестанет быть тайной и получит огласку. Но этого Арсей ни за что не допустит. Самолюбивый, принципиальный — таким знал его Куторга раньше, таким он казался ему и сейчас, — председатель колхоза скорее откажется от Ульяны, чем принесет в жертву свой партийный авторитет и свою всем известную порядочность. Это было первое поражение противника, хотя Куторга не мог не признаться самому себе, что до полной победы еще далеко.

Арсея этот разговор действительно поставил в сложное положение. Значит, Ульяна все рассказала мужу? Значит, она вернулась к прежней жизни? Но откуда он взял, что она когда-либо отходила от прошлого? На каком основании он решил, что между Ульяной и мужем все кончено? И с какой стати он ухватился за чужую юбку? Не на Ульяне же, в самом деле, белый свет клином сошелся? И не пора ли взять себя в руки, образумиться?

Но скоро Арсей убедился, что не может забыть Ульяну. Чувство к ней, чистое и сильное, прочно владело им. Что же оставалось делать? Ждать? И он решил быть терпеливым, втайне, как и Куторга, надеясь на могучую силу времени.

На следующий день он подошел к Куторге и сказал, глядя прямо ему в глаза:

— Все ясно… В наставлениях не нуждаюсь. Предупреждаю: еще хоть один раз вздумаешь затеять об этом речь — пеняй на себя.

Куторга наклонил голову, скрывая торжествующую усмешку.

— Все ясно, Арсей Васильич, и концы в воду. Будем мирными товарищами…

Так шли дни. Однажды приехал Туманов. Он не предупредил о приезде, как делал обычно, и был заметно озабочен.

— Строительная комсомольская бригада готова, — сказал он Арсею. — На-днях будет у вас в Зеленой Балке. Надо окончательно решить, где будем строить школу и клуб.

Был хмурый полдень. Прошел мелкий дождь, а по балке со стороны Казенного леса тянуло холодным сквозняком. Арсей и Михаил сели в лодку и переправились на другой берег речки.