Большая семья

Ульяна работала быстро. Движения ее были размерены, удары лопаты точно рассчитаны. Она крепко держала круглый шершавый черенок. И только упрямая прядь волос, выбившаяся из-под платка, не давала покоя: спадала на лицо, мешала видеть. Это злило Ульяну, но она не убирала волосы. Ей казалось: остановись она, разогни спину, и Арсей подумает, что силы ее на исходе.

Но Арсей не глядел на Ульяну. Он работал молча, наслаждаясь радостью труда. Ловко и сильно он вгонял лопату в землю, выворачивал глыбы чернозема, прошитого тонкими и густыми корнями пырея, рассекал быстрыми ударами. Мускулы напрягались, оживали, руки легко пружинили. Мала была лопата. Побольше бы, пошире, потому что в эти сладкие минуты он готов был сдвинуть с места гору. Вспомнилась сказка о богатырях, выворачивавших с корнями огромные деревья. Эту сказку давным-давно рассказывала ему мать. Тогда он мечтал стать богатырем. Теперь он чувствовал себя им. Не только одно дерево — лес могучих столетних дубов не устоит против его силы, против той силы, которой покорна земля. И, подумав так, он тихонько про себя рассмеялся. На ум пришел недавний разговор с Тумановым, и Арсей сам удивился, как быстро сменилось настроение. Ульяна жарким коротким взглядом своих черных глубоких глаз зажгла в нем дремавшую энергию.

Труднее всех приходилось Вере. Но она не сдавалась, не собиралась уступать. Девушка собрала все своя силы и решила расходовать их экономно. Она не разгибалась: пусть ноет спина сколько угодно, зато руки меньше тратят драгоценных сил. Лопату Вера ставила всегда одинаково — наискосок, так легче было вогнать ее всю в землю, срезать тонкие корни пырея. Левой рукой держала ручку лопаты почти посредине, создавая удобный перевес. Землю захватывала тонкими скибками — легче вывернуть и разрубить одним ударом, но зато чаще других ставила лопату на целину.

Вера не отставала, ее подбадривало соседство Арсея. Они были друзьями детства. Вера любила Арсея, как брата. Для нее он был товарищем, к слову которого она всегда чутко прислушивалась. Она радовалась всему, что было в нем хорошего: его силе и ловкости, с какой он работал, его опыту и знаниям. Она видела, как Арсей, будто невзначай, прихватил часть ее полоски, и в мыслях горячо поблагодарила его. Умение и ловкость, всегда выручавшие ее, не могли заменить недостающих сил.

Недалеко от них работала Евдокия Быланина. К ней подошел Недочет, нивесть откуда появившийся в поле.

— Видала, как твой деверь на буксир берет? — сказал он Евдокии, указывая на Арсея и его товарищей.

Евдокия разогнулась, посмотрела в сторону, где работал Арсей, и туже завязала платок на голове.

— А это мы посмотрим, кто кому лодыжки покажет, — сказала она и со злостью воткнула лопату в землю.

Рядом с Евдокией тянулась невскопанная полоска. На обрыве торчала лопата.

— Это кто ж тут копает? — спросил Недочет, пройдясь по полоске.

— Ерохина баба, Матрена Ивановна.

— Где ж она?

— Ушла домой. Дурно стало.

— С чего ж это?

— Кто знает? Слабая она. При немцах много голодовала…

Недочет взял лопату, осмотрел ее придирчиво, попробовал, не гнется ли.

— А ну-ка, я погромыхаю костяшками, — сказал он, становясь на незанятую полоску. — Не возражаешь, что по соседству, молодка?

— Валяй, — согласилась Евдокия. — Только язык спрячь в карман, а руками попроворней…

А четверка, возглавляемая Арсеем, уже вырвалась из общей линии. Кто-то крикнул: «Гляди-и, ребя-а! Арсей взялся-а!»

Люди увидели Арсея с товарищами. За ними вырвались из неровного строя Евдокия и Недочет. Колхозники беспокойно переглянулись. И тогда тот же звонкий голос, полный тревоги и озорства, вдруг разрезал воздух:

— А ну-у, ребя-а!.. Пошли-и быстрей!.. Покажем председателю иде-ею-у!..

Звонкий молодой смех заразил веселостью и бодростью. Люди подтянулись. В сторону полетели пиджаки, стеганки, кофты. Азарт соревнования помогал бороться со слабостью, и не так уж трудно казалось догнать сильных и ловких.

Марья Акимовна покачала головой.

— Что делают? — сказала она себе. — Запалят народ — и себя запалят, и других…

Но безучастной не осталась. Она сняла ватник, уложила на ведерко, перевернутое вверх дном, и присоединилась к Евдокии и Недочету.

Работали долго. Вера первая начала сдавать. Она напрягала последние силы, часто и прерывисто дышала. Но остановить ее было невозможно. Она скорее упала бы, окончательно обессилев, чем согласилась выпустить из рук лопату. Арсей понимал это и занял большую часть ее полоски, удвоив свои усилия. Но и это уже не ободряло Веру: голова ее кружилась, глаза застилала муть, сердце учащенно билось. Еще минута, и она потеряет сознание, упадет, а с нею упадет бодрое настроение, погаснет так неожиданно вспыхнувший яркий огонь соревнования… И вдруг рядом с собой она услышала громкий голос Арсея:

— Стой, приятели!.. Отдыхай и закуривай!..

— Фу-у… — простонал Михаил, вытирая мокрый лоб. — А я уж думал, этому конца не будет.

Вера села на землю. Дрожащими руками вытерла бледное лицо, поправила платок. Украдкой глянула на Арсея, который стоял боком к ней, и почему-то подумала: «Отчего ж это он не побреется?»