Большая судьба

Боязнь, что царь может всё увидеть, заставила Татаринова написать правду о заводе. И в самом деле, строения пришли в ветхость, а местами грозили развалиться. Доменный цех возведен был в давние годы, как только отгремела пугачевщина, и с той поры не перестраивался. За полвека пришла в упадок и молотовая фабрика. Работа на заводах велась по старинке. Везде преобладал ручной труд крепостных. Качество выплавки чугуна, отливки пушек и ядер оставляло желать много лучшего. Пушки на опытном поле нередко разрывались при первом же выстреле. Всё это волновало Татаринова, но еще больше его беспокоило настроение уральских закрепощенных рабочих. Только четыре года назад было подавлено восстание на Березовских казенных золотых приисках, после этого усмиряли демидовских рабочих, а совсем недавно с большим трудом погасили восстание рабочих на Кыштымских заводах наследников купца Расторгуева. Отзвуки этого восстания еще и сейчас давали о себе знать. Кыштымские рабочие во главе со своим вожаком Климом Косолаповым всю зиму 1822 года сами управляли заводскими делами. Они прогнали хозяев, приказчиков и представителей горного ведомства, но, несмотря на это, завод исправно продолжал работать. К движению кыштымских рабочих стали приставать рабочие и крестьяне из Уфалейских заводов. Снова пламя пожара грозило охватить Урал, и только в феврале 1823 года его удалось потушить. Боязнь, что златоустовские рабочие могут пожаловаться царю на свою невыносимо тяжелую жизнь, пугала Татаринова. Ко всему этому озадачивал его и церемониал встречи царя на заводе. Как вести себя в таком случае? Он настойчиво добивался указаний по этому поводу от начальника горного департамента.

«Остаюсь в недоумении, — писал он, — где я должен сего дорогого гостя встретить, в главном ли заводе у его квартиры, или на границе земли, принадлежащей златоустовским заводам, т. е. у перевоза на Саткинской пристани? Должно ли его с хлебом-солью встречать в каждом селении и заводе, или сие противно его высочайшей воле? Донося о сем вашему превосходительству, всепокорнейше прошу наградить меня вашим начальническим наставлением…»

Департамент горных дел не замедлил отозваться и прислал начальнику округа самую подробную инструкцию, как встречать царя.

Вслед за этим в августе 1824 года в Златоуст прискакал казак с эстафетой. Оренбургский военный губернатор конфиденциально сообщал, что в сентябре на завод пожалует уже пребывающий в путешествии император Александр I. На заводе начался переполох и суета.

Со всего края сгонялись крепостные и приписные крестьяне. По ночам горели костры: ладили дороги, чинили мосты, засыпали болотины, калюжины, стлали гати. В придорожных деревнях убирали лачуги и землянки, ставили плетни. На заводе поспешно красили корпуса. Вокруг посыпали чистым песком. Старые заводские стены подперли бревнами, а чтобы прикрыть подпорки, их заложили затейливыми штабелями. Начальник округа Татаринов охрип от брани. Он бегал по заводу, наезжал на переправы, всюду старался поспеть и всё проверить сам. Под его наблюдением строили павильоны, готовили иллюминацию. Девок обучали хороводам. По отремонтированным дорогам разъезжали горные пристава, исправники, стражники, которые наводили порядок и обучали крестьян, как вести себя при царском проезде. На заводе и в окрестных селениях шатались сотни шпионов.

Государя сопровождал придворный повар Миллер. Однако Татаринов с дальних и близких заводов привез десятка полтора знатных стряпух. С неделю они препирались в выборе яств для царской свиты.

Между тем на заводе деятельно шли свои приготовления. Рабочим из заводских кладовых выдали новые сапоги и кафтаны. На сходе отдали строгий приказ: в царский приезд надеть праздничную одежду и иметь веселые, беззаботные лица. Тем, кто не имеет праздничной справы, запретили выходить на государеву дорогу и попадаться на глаза царю.

Командир инвалидной команды, охранявшей заводский острог, сбился с ног, кулаки его распухли от усердия. Задержанные на правеж мужики под его неусыпным наблюдением скоблили пол и стены «терновки», чтобы уничтожить следы крови. Острожный двор усыпали желтым песком и, как в Троицын день, обсадили срубленными березками. Со двора убрали замызганные, и не раз политые кровью козлы, на которых стегали непокорных.

Лишь в украшенном цехе шла обычная деловая суета. Павел Петрович приготовил только свой парадный мундир, и этим ограничилось его беспокойство. За мастеров он был уверен. Немцы и русские граверы состязались друг с другом в искусстве. Иван Бушуев, склонясь у верстака, тщательно выводил на клинке прекрасный строгий узор. Клингентальцы изготовляли шпагу для царя…