Читаем Большая судьба полностью

Аносов уселся в кресло и, волнуясь, стал писать.

— Ты много не пиши и о дуростях не рассуждай, умная девушка с двух слов поймет, что к чему, — отеческим тоном наставлял Евлашка. — Кончил, что ли? Давай бумагу!

— Да куда ты пойдешь ночью! — запротестовал Аносов.

— Это уж мое дело, голубь, — дед взял письмо, засунул его за пазуху и ухмыльнулся в бороду. — Ну, в добрый час!

Прошел час, два, а Евлашка не возвращался с ответом. Полный тревожных дум, Аносов открыл окно и подставил разгоряченное лицо свежему ветерку. Тишина. На минуту в небе пролились журчащие звуки. Павел Петрович поднял голову: дикие гуси с криком летели к дальнему горному озеру.

Аносов вышел в палисадник. Ожидание томило его. Незаметно небо заволокло тучами, по листьям и крыше зашуршал дождик. Аносов зажмурил глаза и с замиранием сердца ждал, твердя про себя: «Евлашка, куда же ты запропастился? Иди же, иди скорей!».

С непокрытой головой и лицом он сидел под дождиком и широкой грудью вдыхал влажный воздух. Вода стекала со взъерошенных волос, пробиралась за шиворот. Постепенно промок мундир, а он всё сидел и бесконечно повторял:

— Иди же, иди скорей…

Но в эту ночь Евлашка так и не принес ответа.

Утром Аносов проходил мимо знакомого домика, боясь взглянуть на окна. Лишь только он поровнялся с калиткой, как она шумно распахнулась и в просвете встала Танюша с цветами в руках. Над прудом дымился туман, громко шумела Громатуха, оживленно перекликались птицы. Утреннее солнце радовало всех. Сердце Аносова учащенно забилось: он не смел поднять глаз. Тысячи росинок блестели на цветах, переливались в ярком солнечном свете.

— Вот вам мой ответ, Павлуша, — сказала она и протянула букет. — Я всё утро ждала вас… тебя…

Он осмелел, взглянул на нее. Две толстые косы короной украшали ее высоко поднятую голову.

— Ваш чудаковатый старик напугал меня. Кто же так делает?

— Да так уж вышло. Не ругайте меня. А сейчас…

Он поднялся на крыльцо и постучался в дверь.

— Что вы делаете? — испуганно закричала она.

— Буду говорить с вашим приемным отцом! — он еще громче постучал, но дверь долго не открывалась.

Наконец загремели запоры, и на пороге появился сам Иван Захарович приемный отец Тани.

— Что с вами, милейший, вы так встревожены? Не пожар ли на заводе?

— Иван Захарович, пожар у меня! — пытаясь шутить, ответил Аносов. Простите за поспешность, я пришел просить руки вашей дочери…

— А-а… — изумленно отозвался чиновник и отеческим тоном вдруг радостно пожурил: — Посмотрите, хорош молодец, всё втихомолку обладил! Ну, полно, полно, проходите в дом!

Он обнял Павла Петровича за талию и увел к себе…

Свадьба состоялась спустя две недели. Венчались в церкви Иоанна Златоуста. Когда вышли из храма, знакомые и друзья Аносова обсыпали новобрачных хмелем и зерном. Танюша испуганно посмотрела на мужа:

— Что это значит?

— Так надо, милая, — ласково шепнул Павел Петрович жене. — Народ любит и чтит свои вековые обычаи. Всё идет от доброго сердца!

В коляске они проехали в домик приемного отца и там отпраздновали свой свадебный пир. Рядом с невестой сидел приемный отец, а подле Аносова — литейщик Швецов. Он первый и поднял заздравную чару.

— От всей души желаю вам счастья, — торжественно сказал он. Перво-наперво, чтобы семья была крепкая, чтобы господь наделил вас потомством, а главное — пусть будет радость среди вас в любви и в труде! В добрый путь, милые, в счастливый час!

Утром Павел Петрович отвез жену в свой домик. На пороге их встретил Евлашка с хлебом-солью. Аносов принял дар и поцеловал старика:

— Спасибо, друг…

— Смотри, Петрович, не забывай нас… — У Евлашки на глазах блеснули слёзы, и он, с досадой махнув рукой, вышел из комнаты.

Татьяна Васильевна ласково улыбнулась мужу и сказала:

— Как хорошо, Павлушенька, но, знаешь, я даже к этому старику ревную тебя…

— Входи, входи, моя дорогая хозяюшка! — радостно сказал Аносов.

И Таня с горделиво поднятой головой уверенно вошла в дом…

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Глава первая

ПРЕДДВЕРИЕ ТАЙНЫ

Начальник оружейной фабрики Адольф Андреевич Ахте поручил Петеру Каймеру начать производство литой стали. Как всегда очень самоуверенный и заносчивый, мастер похвалялся перед русскими литейщиками:

— Я покажу, кто такой есть Петер Каймер! Мы будем открывать большое дело, и тогда в России каждый будет почитать меня…

Литейщик Швецов держался ровно и на все похвальбы Каймера ухмылялся в бороду:

— Обещала синица море зажечь, а что из этого вышло? Э, батенька, не страши нас! Пуганые…

Ахте очень внимательно относился к Каймеру и в беседе с Аносовым подчеркнул:

— Мы должны помочь нашему лучшему мастеру. Вы превосходно знаете, что добрая сталь для клинков — всё. Я уверен в том, что он оправдает наши надежды.

— Всё это так, — согласился Павел Петрович. — Однако мне кажется, что изготовление лучшей стали — дело чести всего завода.

Начальник холодно посмотрел на своего помощника и ответил раздраженно:

— Не будем обсуждать этот вопрос. Я вам рекомендую делать свое дело, а Каймеру не мешать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное