Большая вода

Открыв глаза, Бальтазар почувствовал тупую боль, от которой изнывала его голова. Сейчас он лежал на полу, в помещении, больше походившем на подвал, в этом месте он ни разу не был, оно было ему незнакомо. Его руки за спиной были чем-то связаны, и от этого сильно тянуло и резало запястья. Пол был мокрым, и, по сути, половина его головы и туловища находились в воде так, что если он переворачивался и лежал на боку, то одно или другое ухо оказывалось полностью в воде, которая, попадая внутрь, частично его оглушала, как при купании.

Две пары ног, а может быть три, были в ближайшем его обозрении, он видел грубые сапоги и модные высокие ботинки, и еще, кажется, сапоги.

Потихоньку он начал разбирать слова, которые доносились до него по началу с искажением.

«Господа хорошие, судари мои ненаглядные, я же вам говорил, где меня надо дожидаться! Вы не скажете, какой ебёна матери вы потащились сюда за мной? А? Хорошо, тогда я вам расскажу! Вы, сукины дети, побоялись, что я надую вас и вместе с купеческими деньгами сбегу! Не правда ли?»

«Степан Матвеевич, давайте не будем такие эмоции отпускать друг-другу, просто мы решили зайти, узнать, как у вас дела обстоят».

«Это хорошо, что вы так решили, а если бы здесь была полна горница людей? Это на вашу удачу (и мою вместе с вами) дома только эта курица и вот этот малахольный, а если бы и хозяева были, и вся прислуга?»

«Предлагаю не кричать так сильно, нас могут услышать из соседнего дома, надо убираться отсюда, пока не поздно. На наше счастье эта горничная, кажется, Анфиса, сказала правду. Не знаю как вы, но я прямо-таки обомлел, когда из этого ящика потайного деньги пачками посыпались, а мы ведь думали, что до приезда Карасёвых их там не будет».

«Ладно, чёрт с вами, могли всё запороть, но вышло, как вышло. Выходить из дома будем все вместе, оружие прячем, слов лишних не говорим. Со всеми, кто нам встретится на пути, если встретится, разговариваю я. Говорю, что покаяться к хозяевам пришёл за отсутствие, а их ещё нет, с собой привел работников новых на сезонку. Только кто-то тут вырядился, как князь Юсупов на прогулке в собственном саду… могут не поверить».

«Я вырядился как обычно, в планах не имел батрака из себя изображать, так что, увольте».

«Так, ладно, а с этим-то что делать? Кухарка эта наверху осталась, греха на душу не возьму, решать её не стану, рука не подымается. А вот этот – другое дело, он всё про нас знает, всю подноготную».

«Да, это действительно так, у меня был с ним намедни разговор, хотел по-хорошему договориться, но человек упрямым оказался, то ли герой, то ли кто-ещё?! Может, просто дурак…»

«Да хватит уже усы свои крутить! Монсиньёр, маркграф. Так и есть, этого решать надо первым делом. Только как? Может, вы, светлейший князь, это сделаете», – с ехидцей посмотрел на франтика Степан Матвеевич.

«Я? Почему именно я?»

«А кто? Может, вы, Константин?»

«Господа, умерьте пыл, стрелять в него опасно для нас самих, выстрел могут услышать, шум, гам и прочее. Резать его ножом, как свинью – много крови и как-то не с под руки, что ли. Не мясники же мы всё-таки? Лично у меня сильно промокли ноги. Обратите внимание, как вновь благоволит нам судьба, воды в подвале всё больше и больше, через полчаса, а может быть час, она полностью его затопит. Нужно ли нам в таком случае что-то предпринимать самим?!»

«Хитро придумано, етить вашу мать! А правда, – заулыбался приказчик, – пусть поплавает, авось не намокнет рыбка наша, не простудится мил человек, – в конец развеселился Степан Матвеевич.

«Ну, а теперь на выход, господа, медлить не стоит. Степан Матвеевич, вы идёте первым, мы следом».

«Повинуюсь вам, цари мои небесные! Иду первый, а у вас рот на замке».

Бальтазар услышал, как шлёпают ноги по воде, звуки становились всё более отдалёнными и наконец исчезли.

Он остался один, запястья всё так же резала бечевка, которой они его связали. Голова гудела, всё шумело в ней и казалось, что из неё сочится кровь. Они заткнули ему рот куском какой-то тряпки, найденной впопыхах, от того во рту царил мерзкий прелый вкус. Сейчас он попробует её выплюнуть и крикнуть о помощи.

Для этого юноша попытался привстать без помощи рук. Теперь он видел этот подвал полностью: темный каменный мешок, метров двадцать или тридцать в длину и в половину уже по ширине. С потолка на большом расстоянии свисали металлические кольца, сделанные для того, чтобы уберечь продукты от крыс и мышей. Кольца были пустыми. Да и крысы, почуяв опасность, совершили побег из подвала.

Собрав все силы, он попытался выплюнуть кляп изо рта, но попытки были тщетны, сделать это не удавалось раз за разом.

Бальтазар чувствовал холод речной воды, заполняющей всё вокруг. Ему было неприятно чувствовать её под собой, мокрые брюки прилипали к ногам и к ягодицам, наполовину промокшее пальто неприятно касалось спины.