Больше, чем страсть

– Ты ни разу ко мне не приехала, – сказала Бекка, не в силах скрыть боль.

– Да, дорогая. И у меня сердце разрывалось от тоски по тебе, – грустно ответила леди Шарлотта. – Но перед моим отъездом Томас вбил в гроб еще один гвоздь. Он сказал, что, если я хоть когда-нибудь приеду, чтобы увидеться с тобой, он скажет всем, что мы с МакКлером были в сговоре. И добавил, что с этого момента я умру для него и остальных. И, что самое главное, для тебя. Он всем говорил, что я утонула, когда гостила у дальних родственников.

Бекка была шокирована жестокостью и мстительностью Томаса.

– Мое последнее воспоминание о тебе связано с тем днем, когда мы с тобой попрощались, – произнесла леди Шарлотта дрожащим голосом.

Бекка снова вспомнила видение, которое посетило ее на пыльном чердаке. Действительно ли ее мать пришла, чтобы попрощаться с ней, перед тем как уехать навсегда?

– Думаю, я помню, как ты уезжала, – тихо произнесла Ребекка.

Моргнув, леди Шарлотта кивнула.

– Я поцеловала твое милое личико, дорогая. Погладила тебя по шелковым волосам. – Она вздохнула. – Думаю, именно поэтому Томас хотел тебя оставить. Он знал, что так он сможет вечно причинять мне боль, ведь МакКлер никогда не сможет пересечь границу Англии, не рискуя попасть под суд.

Бекка слушала рассказ матери, и в ее глазах стояли слезы. Причиной всех этих страданий была озлобленность одного-единственного человека. Однако Томас когда-то любил леди Шарлотту и его действия были продиктованы обидой. Бекка вновь задумалась о том, действительно ли она была ему так уж безразлична, и вспомнила, как он сглотнул вставший у него в горле комок у нее на свадьбе. Возможно, Томас Кингсли и правда любил ее – вопреки собственному желанию.

– Как же я хотела, чтобы один из членов нашего клана выкрал тебя и привез сюда к нам! – продолжала ее мать. – Но МакКлер сказал, что мы не можем рисковать. У Томаса были доказательства, и он без колебаний использовал бы их против нас. Он так и сказал мне перед моим отъездом. Я не сомневалась, что, если когда-нибудь попытаюсь тебя забрать, Кингсли добьется ареста МакКлера, но знала, что он ни за что не причинит тебе вреда. Прошу, скажи мне, что он тебя не обижал.

– Не обижал, – ответила Бекка. – Он… всегда вел себя отстраненно, но по-своему заботился обо мне.

Бекке пришла в голову мысль: возможно, несмотря на желание причинить боль леди Шарлотте, Томас хотел обладать хотя бы ее частичкой, потому и оставил у себя ее ребенка. Возможно, когда-нибудь она его об этом спросит. Часть Бекки никогда не хотела его больше видеть, но другая часть желала узнать ответы на свои вопросы.

– Я боялась, что Томас начнет вымещать на тебе злобу. Не могу передать, как тяжело мне было оставлять тебя там. Я лишь молилась о том, чтобы с тобой все было в порядке. Ты росла без материнской любви и внимания. Как же мне хотелось забрать тебя с собой! И все же… – Леди Шарлотта улыбнулась. – И все же теперь ты здесь, такая красивая и уверенная в себе. Я не могу поверить, что ты наконец со мной.

Некоторое время Бекка взвешивала сказанное матерью. Наконец она заговорила:

– Мне о многом нужно поразмыслить. Я… Думаю, я начинаю все понимать.

– Хвала Господу! Большего я от тебя сейчас не смею требовать. – Леди Шарлотта слабо улыбнулась. – Но хочу, чтобы тебе стало известно еще кое-что, милая. Нам с МакКлером нужно было знать, что ты в безопасности. И что о тебе хорошо заботятся. Каждые несколько месяцев твой отец посылал в «Ворону» своего человека.

– Зачем?

– Чтобы проверить, как ты. – Леди Шарлотта шмыгнула носом. – И узнать о тебе немного больше.

– Не припоминаю, чтобы к нам в «Ворону» часто приезжали шотландцы, – сказала Ребекка.

Ее мать тихо рассмеялась:

– О, мы никогда не посылали туда членов нашего клана: не могли позволить, чтобы эта новость распространилась среди них. Да и риск того, что Томас узнает о нас, был слишком велик. Но я отчаянно хотела знать, что происходит в твоей жизни, довольствуясь сухим изложением фактов.

Бекке на глаза навернулись слезы, и она моргнула, чтобы не заплакать.

– Значит, тебе было не все равно.

Мать вновь обняла ее:

– Ох, милая. Я люблю тебя!

– Шарлотта! – донесся громкий мужской голос из глубины дома.

Отклонившись, леди Шарлотта взглянула на Бекку. Глаза молодой графини были полны ожидания, на губах играла улыбка.

– Мы в гостиной, дорогой.

– Шарлотта, что, во имя…

В комнату вошел крупный мужчина. Он замер, в смятении нахмурив лоб. Мужчина смотрел то на одну женщину, то на другую, и в его взгляде отчетливо читалось изумление. Взглянув на лэрда МакКлера, Бекка судорожно вздохнула. В его каштановых волосах виднелись рыжеватые пряди, однако больше всего девушку поразили его глаза, такие же зеленые, как и у нее.

Лэрд МакКлер первым обрел дар речи.

– Возможно ли это? – спросил он с приятным шотландским акцентом. – Неужели этот ребенок?…

– Да, дорогой, – ответила леди Шарлотта. – Это наша Ребекка.

С радостным криком лэрд МакКлер стиснул Бекку в медвежьих объятиях и закружил ее по комнате. Затем он поставил дочь на пол и положил свои большие руки ей на плечи.