Больше и не нужно (СИ)

Кай наблюдал за учениками, подходил к каждому и ненавязчиво вносил исправления или давал подсказки. Хань придирчиво разглядывал мешковатую одежду Кая и невольно гадал, что же под ней скрыто.

Прямо сейчас Кай мог видеть мышцы на ногах Ханя и оценить его физическую подготовку. Хань не рассчитывал поразить Кая, но произвести впечатление вполне приятное очень хотел. Однако Кай оставил без внимания натренированные игрой в футбол ноги и к Ханю не подходил пока, но, несомненно, видел все жалкие попытки встать в позиции, приседания и прочие извращения, что Хань повторял за детьми.

- Первая позиция, - неожиданно скомандовал Кай. - Плие.

Детишки согнули коленки, встав в первую позицию, и так застыли. Хань страдал, но честно пытался. Мышцы сводило от долгого пребывания в положении, казавшемся Ханю чертовски неудобным.

Кай молчал, детишки хранили неподвижность - кто-то без усилий, кто-то с трудом.

- Пор-де-бра, - вновь неожиданно и резко.

Девочка у палки перед Ханем красиво повела рукой и изящно наклонилась.

- Первая позиция. Фондю.

Дети снова согнули коленки, но мягче, чем в плие, изящнее и легче. И снова замерли, храня неподвижность в этой позе. Вечность спустя Кай скомандовал:

- Пор-де-бра.

Хань попытался сделать нужное движение рукой, но всё равно не добился требуемой плавности и правильного положения руки.

Несколько долгих минут и новых страданий - и всё повторилось, но уже без палки. И Хань осознал, насколько трудно выполнять те же упражнения вовсе без страховки. Удержать равновесие без палки казалось просто невозможным. И не только ему. Получалось сносно далеко не у всех детей, но они старались изо всех сил и не стеснялись просить наставника о помощи.

Хань глазел на Кая, когда тот бережно поддерживал одну из лучших учениц и тихо объяснял ей, как должны работать мышцы при правильном выполнении упражнения.

Потом настало время адажио. Дети что-то там раньше учили и показывали Каю результат, после чего Кай стянул бесформенную кофту, позволив наконец Ханю полюбоваться на его торс. Это был тот самый случай, когда в статике всё кажется отталкивающим и пугающим. Худой, даже слишком, одни длинные мышцы сверху на костях, сплетения жил и сухожилий. Рельефность тела чересчур сложна. Но всё мгновенно изменилось, едва Кай начал двигаться. Мышцы перекатывались под смуглой кожей и тонкой тканью майки, они словно жили сами по себе, независимо от Кая. И отвести глаза было просто невозможно. Каждое движение завораживало. Настолько красиво, точно и естественно, что это казалось почти чудом.

Кай показывал простейшие движения, плавно переходящие из одного в другое. Всего три или четыре за раз. Три связки, словно на одном вдохе или выдохе. Непрерывная нить, наполненная движением тела и игрой мышц. Что-то базовое и почти примитивное, для маленьких детей. Но нельзя было не стоять и не пялиться с раскрытым от восхищения ртом.

И Хань чётко и ясно понимал, что в жизни повторить это не сможет. Особенно вот так - со смыслом, целенаправленно и страстно, как сделал это Кай. Первое, о чём Хань подумал, когда увидел рисунок показанного Каем адажио, - ветер. Порыв свободного ветра, пробежавшегося по земле и подхватившего листья. Почти осязаемая и видимая картинка. Никаких слов, никаких пояснений, даже без музыки, но это был именно порыв ветра, закружившего опавшую листву. Выразительность движений Кая поражала до глубины души. Всего три танцевальные фразы - и реальная картина встала перед глазами, полная, трёхмерная и исчерпывающая.

После демонстрации Кай вновь натянул кофту, спрятав под ней отточенное бесчисленными тренировками тело. Пока дети отрабатывали движения, Кай вновь отвёл Ханя в сторонку.

- Я буду тут до двух. Сегодня у меня вечернее выступление на шоу, поэтому остаться дольше не смогу. Надеюсь, я не испортил вам планы?

- Всё в порядке. Я останусь до двух, - заверил его Хань. - Это… то, что вы показали… Это было невероятно.

Лёгкое смущение и тихие слова благодарности. Кажется, Кай так и не научился принимать похвалу и комплименты, хотя он сам, несомненно, прекрасно знал, что в танце великолепен.

Хань мог бы и не торчать в школе до двух, но он решил остаться до упора с умыслом. Хотел пойти в душ в компании Кая и получше разглядеть смуглое тело, напоминавшее ему оружие. Как гибкий и закалённый клинок меча.

Хань накануне просмотрел в сети несколько выступлений Кая в Европе, из ранних. В двадцать Кай выглядел иначе - чуть нескладным, но более тонким и хрупким, потому что его мышцы в то время напоминали больше о плавности и мягкости. Те самые остатки юношеской гибкости и изысканности. В нём сквозили неповторимое очарование и намёк на зрелость. Но теперь, спустя четыре года, в Кае уже не осталось ничего незрелого и мягкого. Его гибкость была плодом тренировок, а мышцы обрели завершённую жёсткость. Поэтому прямо сейчас Хань думал об оружии, когда вспоминал его тело и работу мышц.