Большие истории для маленького солдата

Щеколда находилась не выше, чем обычно бывают щеколды, но для Зеты это означало, что ей надо встать на цыпочки и повиснуть на ней всем своим маленьким весом, – и все равно щеколда не подавалась. Принц и пальцем не пошевелил, чтобы помочь девочке. Он подправлял свою прическу, и так безупречную. Зета услышала, что его локоны и правда позвякивают. В конце концов ей удалось победить щеколду, но только потому, что дверь висела на петлях немного наклонно и открылась под собственным весом.

Из комнаты за дверью повеяло затхлостью, там было темно, как в могиле.

– Что там? – спросила Зета.

– Посмотри сама, – ответил принц Артур Лют Пятый и, словно это был заранее заготовленный фокус, достал из-за спины небольшой фонарь с огоньком внутри.

Отец Шметтерлинг был страстным книгочеем, и больше всего он любил страшные истории. Зета знала их множество, потому что отец Шметтерлинг читал всегда вслух. Эта привычка осталась у него после армии. «От ужасов реального мира нет лекарства лучше, чем ужасы из мира фантазии», – говаривал он.

Разумеется, эти рассказы не предназначались для ушей Зеты, но поскольку ей не разрешали работать в прачечной, она часто очень скучала. И тогда забиралась в огромный турецкий заварочный чайник, стоявший на подоконнике: отец привез его с войны в качестве трофея. Оловянную крышечку она надевала на голову как шляпку.

Так что она знала все истории отца наизусть до последней запятой и точки. О повешенном убийце, являвшемся палачу в виде привидения, о раненом солдате, которому после боя случайно пришили руку сумасшедшего, так что он сам себя задушил во сне. И, разумеется, историю о Синей Бороде, ее любимую. О Синей Бороде, убившем множество жен.

Все эти истории пронеслись в голове у Зеты в тот момент, когда принц Артур отдал ей фонарь.

За дверью оказалась неожиданно узкая комната с высоким потолком. Стены были задрапированы длинными занавесями из черного бархата, как в покойницкой. На полу стояли гробы, а под потолком висели деревянные кресты.

– Осмотрись тут не спеша, – сказал принц. – Давай!

В его голосе вдруг послышалось смущение, почти робость. Оглянувшись, Зета увидела, что принц стоит на пороге в нерешительности, словно незваный гость, сомневающийся, обрадуются ли ему хозяева.

– Будь добра, открой первый ящик! Мне надо кое-что из него взять.

Зета сразу поняла, что принц что-то задумал. Если она откажется, он увидит, что ей страшно, а доставить ему такое удовольствие она не хотела. Так что она выпрямилась во весь рост, вдохнула побольше воздуха и открыла ближайший к ней ящик. В качестве лекарства против страха бормотала себе под нос слова из «Синей Бороды», которые так часто слышала от папы. «Пять жен было у Синей Бороды, пять жен, они были такие же разные, как день и ночь, как прилив и отлив, как солнце и луна, но в одном все сходились: любопытство их не ведало границ, а ведь это к добру не приводит».

Зета очень скоро поняла, что лекарство срабатывает не всегда. Отрубленные головы. В ящике были отрубленные головы, сваленные в беспорядке. Некоторые с открытыми безжизненными глазами, у других виднелась только шевелюра, третьи лежали макушкой вниз, так что Зета видела лишь их нижнюю челюсть, покачивающуюся туда-сюда.

Зета в страхе отпрянула. Фонарь в руке оказался в опасной близости от бархатной занавеси, и Зета потеряла равновесие. Зашатавшись, схватилась за чёрную ткань. Между занавесью и стеной что-то с громким шумом упало вниз.

– Принц Лют!

Фрау Шварц неожиданно показалась за спиной у принца, осклабившегося так, что Зета увидела, как сверкают золотые коронки у него на клыках.

– Принц Лют! Как вам не совестно! Зачем вы так запугиваете ребенка!

– Ей невредно преподать урок!

– Она же могла их попортить. Что, если бы она уронила фонарь в ящик и куклы бы загорелись?

У Зеты потемнело в глазах от злости и чувства облегчения.

Куклы. Конечно, это были головы кукол.

VI

– Ревматизм, – сказала фрау Шварц.

Из малюсенького чайничка она налила горячего отвара бузины в совсем малюсенькую чашечку и поставила перед Зетой. Потом взяла графин и налила себе чего-то с виду более крепкого. Сделав глоток, на миг зажмурилась, как будто только что взглянула на яркое солнце.

– Сначала у него скрючилась левая рука, уже много лет назад, но это было не так страшно, он просто стал больше пользоваться правой рукой. А теперь та же история приключилась и с правой.

Зета знала, что такое ревматизм, по Ханелоре, повивальной бабке. Распухшие суставы, покрасневшая кожа, натянутая и блестящая, казалось, она вот-вот порвется. Порой от нестерпимой боли повитуха кусала себя за колени.

– Он кукловод, – догадалась Зета.

– Ну конечно кукловод! – подтвердила фрау Шварц и посмотрела на девочку с удивлением, как будто только теперь увидела ее по-настоящему. – Принц Лют знаменитый на весь мир артист-кукольник. Все его знают. Где ты до сих пор была, что никогда о нем не слышала?

– В основном сидела на шкафу, – честно ответила Зета.

Фрау Шварц кивнула, как будто дни напролет сидеть на шкафу – это в порядке вещей.