Читаем Большие надежды полностью

Ah!Да!
Had I given Joe no reason to doubt my constancy, and to think that in prosperity I should grow cold to him and cast him off?Разве я не дал Джо повода сомневаться в моем постоянстве, предполагать, что в счастье я к нему охладею и отвернусь от него?
Had I given Joe's innocent heart no cause to feel instinctively that as I got stronger, his hold upon me would be weaker, and that he had better loosen it in time and let me go, before I plucked myself away?Разве я не заронил в его простое сердце опасение, что, чем крепче я буду становиться, тем меньше он будет мне нужен, и что лучше вовремя отпустить меня, не дожидаясь, пока я сам вырвусь и уйду?
It was on the third or fourth occasion of my going out walking in the Temple Gardens leaning on Joe's arm, that I saw this change in him very plainly.Особенно ясно я заметил в нем эту перемену, когда в третий или четвертый раз, опираясь на его руку, прогуливался в садах Тэмпла.
We had been sitting in the bright warm sunlight, looking at the river, and I chanced to say as we got up,-Мы хорошо посидели на солнышке, любуясь рекой, а потом я поднялся и сказал:
"See, Joe!- Смотри-ка, Джо!
I can walk quite strongly.Я уже могу ходить без помощи.
Now, you shall see me walk back by myself."Вот увидишь - дойду один до самого дома.
"Which do not overdo it, Pip," said Joe; "but I shall be happy fur to see you able, sir."- Только чтобы не переутомляться, Пип, - сказал Джо, - а то чего же лучше, сэр.
The last word grated on me; but how could I remonstrate!Последнее слово больно меня резнуло, но мог ли я упрекнуть его?
I walked no further than the gate of the gardens, and then pretended to be weaker than I was, and asked Joe for his arm.Я прошел только до ворот сада, а потом сделал вид, что страшно устал, и попросил Джо дать мне опереться на его руку.
Joe gave it me, but was thoughtful.Джо тотчас подставил руку, но вид у него был задумчивый.
I, for my part, was thoughtful too; for, how best to check this growing change in Joe was a great perplexity to my remorseful thoughts.И я тоже задумался; полный сожалений о прошлом, я решал трудный вопрос: как воспрепятствовать этой перемене в Джо.
That I was ashamed to tell him exactly how I was placed, and what I had come down to, I do not seek to conceal; but I hope my reluctance was not quite an unworthy one.Не скрою, мне было совестно рассказать ему, в, каком печальном положении я очутился; но я думаю, что это нежелание можно отчасти оправдать.
He would want to help me out of his little savings, I knew, and I knew that he ought not to help me, and that I must not suffer him to do it.Я знал, что он захочет помочь мне из своих скромных сбережений, но знал и то, что я не должен этого допустить.
It was a thoughtful evening with both of us.Оба мы провели вечер в задумчивости.
But, before we went to bed, I had resolved that I would wait over to-morrow,-to-morrow being Sunday,-and would begin my new course with the new week.Но перед тем как уснуть, я принял решение -переждать еще день, благо завтра воскресенье, а с новой недели начать новую жизнь.
Перейти на страницу:

Все книги серии Параллельный перевод

Похожие книги

Структура и смысл: Теория литературы для всех
Структура и смысл: Теория литературы для всех

Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе. Книга «Структура и смысл: Теория литературы для всех» стала результатом исследовательского и преподавательского опыта И. Н. Сухих. Ее можно поставить в один ряд с учебными пособиями по введению в литературоведение, но она имеет по крайней мере три существенных отличия. Во-первых, эту книгу интересно читать, а не только учиться по ней; во-вторых, в ней успешно сочетаются теория и практика: в разделе «Иллюстрации» помещены статьи, посвященные частным вопросам литературоведения; а в-третьих, при всей академичности изложения книга адресована самому широкому кругу читателей.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Игорь Николаевич Сухих

Языкознание, иностранные языки
Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах
Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах

Представленная книга является хрестоматией к курсу «История новой ивритской литературы» для русскоязычных студентов. Она содержит переводы произведений, написанных на иврите, которые, как правило, следуют в соответствии с хронологией их выхода в свет. Небольшая часть произведений печатается также на языке подлинника, чтобы дать возможность тем, кто изучает иврит, почувствовать их первоначальное обаяние. Это позволяет использовать книгу и в рамках преподавания иврита продвинутым учащимся.Художественные произведения и статьи сопровождаются пояснениями слов и понятий, которые могут оказаться неизвестными русскоязычному читателю. В конце книги особо объясняются исторические реалии еврейской жизни и культуры, упоминаемые в произведениях более одного раза. Там же помещены именной указатель и библиография русских переводов ивритской художественной литературы.

Авраам Шлионский , Амир Гильбоа , Михаил Наумович Лазарев , Ури Цви Гринберг , Шмуэль-Йосеф Агнон

Языкознание, иностранные языки
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Многие исторические построения о матриархате и патриархате, о семейном обустройстве родоплеменного периода в Европе нуждались в филологической (этимологической) проработке на достоверность. Это практически впервые делает О. Н. Трубачев в предлагаемой книге. Группа славянских терминов кровного и свойственного (по браку) родства помогает раскрыть социальные тайны того далекого времени. Их сравнительно-историческое исследование ведется на базе других языков индоевропейской семьи.Книга предназначена для историков, филологов, исследующих славянские древности, а также для аспирантов и студентов, изучающих тематические группы слов в курсе исторической лексикологии и истории литературных языков.~ ~ ~ ~ ~Для отображения некоторых символов данного текста (типа ятей и юсов, а также букв славянских и балтийских алфавитов) рекомендуется использовать unicode-шрифты: Arial, Times New Roman, Tahoma (но не Verdana), Consolas.

Олег Николаевич Трубачев

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука