Большие воды

– Нет. Нет, Сэнди. Мы не можем забрать ее с собой. Я имею в виду, что, даже если бы мы могли, мы не можем.

– Почему?

– У нее нет иммунитета. Ты разве не заметил, что здесь нет никаких болезней? Помнишь, как местные жители на юге Южной Америки вымерли от краснухи, потому что у них не было иммунитета?

– А разве ей нельзя будет сделать прививки?

– Не от всего. Даже если она простудится, подхватит простенький насморк, это может убить ее. У нее совершенно нет защитных антител. Она не сможет приспособиться к нашему климату. Там слишком холодно и слишком сыро для нее. Пытаться забрать ее с собой – это убийство.

– Тогда как же быть?

– Я не знаю.

– Если она останется здесь, она утонет. Неужто из-за этого не стоит рискнуть и забрать ее с нами?

Деннис покачал головой.

– Как ты думаешь, она поладит с учениками в школе?

– Она не должна ходить в школу. Ей почти сто лет.

– А выглядит она не старше нас. Как мы подтвердим руководству школы ее возраст? А раз ей сто лет, что произойдет, когда мы доставим ее к себе? Вдруг она покроется морщинами, превратится в старуху и умрет от старости?

– Почему ты думаешь про всякие ужасы, которые могут случиться?

– Мы должны об этом думать. Если мы любим Иалит.

– Может, все обойдется!

– А может, не обойдется. Может, это нам следует остаться здесь вместе с Иалит и ждать потопа.

– Я не хочу так легко сдаваться!

– Это не легко.

– Но мы должны что-то сделать!

Может, на этот раз и не должны, подумал Деннис.

– Время еще есть, – сказал он. – Может, мы что-нибудь придумаем – но это должно быть что-то реальное.

– Слушай, я больше не уверен, что реально, а что нет, – хмыкнул Сэнди. – Я имею в виду нефилимов и серафимов.

– Я верю во многое, во что раньше не верил, – ответил Деннис. – Даже если нам не полагалось изменять историю, мы с тобой ее изменили.

– Это да, еще как изменили! Но как же быть с Иалит?

– Ждать, – сказал Деннис. Он не стал рассказывать Сэнди про свой разговор с Аларидом. И про то, что показал ему ветер. И что звезды велели ему набраться терпения и ждать. Ждать.

Молодая луна снова превратилась в полумесяц в небе. Созрела, округлилась. Пошла на убыль, сошла на нет. Родилась снова.

Ной отправил Иафета с Оливемой предупредить жителей оазиса о приближающемся потопе.

– А зачем? – спросил Хам. – Они и так все знают, что ты строишь большую лодку. Они знают, что ты ждешь дождь не по сезону.

Но Ной уперся:

– Они имеют право, чтобы их предупредили. Предостерегли. И кто знает, если они покаются, может, Эль не станет посылать потоп.

– А если никакого потопа не будет, – сказал Хам, – люди станут смеяться над нами еще сильнее, чем сейчас.

Ана забеспокоилась:

– Вряд ли люди из моего шатра покаются. Они очень злые.

– Им надо дать такую возможность, – сказал Ной.

Когда Иафет с Оливемой вернулись из своего путешествия по оазису, оказалось, что их осмеяли и заплевали. У Иафета появился синяк на щеке: в него со злости бросили камнем.

Даже старшие дочери Ноя и Матреды и их мужья встретили их с презрением. Они смеялись над искренним предупреждением Иафета и жаловались, что из-за глупости Ноя они тоже выглядят дураками. Сира швырнула в них миской с машем и закричала, чтобы Оливема оставила ее в покое.

– И не смей подходить к моим детям, ты, нефилимка!

Иафет обнял жену и увел ее прочь.

Муж Хоглы пригрозил их задушить, если они не прекратят разносить по оазису истории про потоп и гибель.

– Из-за вашего скудоумия и мы страдаем! – заявил он. – Вы что, не видите, в каком свете нас выставляете? Если Ной свихнулся, неужели нельзя помолчать об этом?

Иафет с Оливемой покинули оазис и пошли домой через пустыню. Оливема заплакала – сдавленно, тихо.

Иафет остановился и обнял ее:

– Что такое, жена моя?

Оливема попыталась сдержать слезы. Сказала:

– Если это все правда, то, что Эль сказал твоему отцу, если случится великий потоп, то, значит, наш ребенок родится после… – Она захлебнулась слезами.

Иафет просиял:

– Наш…

Оливема положила голову ему на сильное плечо:

– Наш ребенок, Иафет. – Внезапно ее слезы сменились смехом. – Наш ребенок!

Попытка предупредить жителей оазиса привела к тому, что те собрались у границы владений Ноя.

Ветер из пустыни делался все жарче. Взгляд Ноя был прикован к ковчегу. Он пытался не обращать внимания на свист и крики толпы.

Матреда мрачно вскипятила вино:

– Я бы предпочла вылить это на мантикору, но если они хоть пальцем тронут моего мужа, они у меня об этом пожалеют!

Хам крадучись проскользнул в шатер.

– Ты что здесь делаешь? – сердито спросила его мать.

– Мне надоело быть посмешищем.

– А ну сейчас же иди помогать отцу! – разъярилась Матреда.

– Он сошел с ума.

– Это не важно! Твое место рядом с ним! И с твоей женой. Она нос не дерет – и работает, и носит твоего ребенка. – Матреда улыбнулась. Скоро появятся три малыша! Ее переполняла радость.

– Мать, неужели ты не можешь остановить его? Он обезумел: глаза сверкают, борода реет по ветру, его… Поговори с ним!

– Я уже говорила, – отрезала Матреда. – А теперь марш к нему! Немедленно!