Большое богатство

– Ну так запишись. Это, знаешь ли, бесплатно, – сказала библиотекарша.

– Правда, бесплатно? – изумился Руперт. Если это так, выходит, он давным-давно мог брать книги для Элизы. Книги для себя!

– Да, Руперт, правда, – подтвердила библиотекарша.

– Точно, бесплатно, – протянула миссис Браун. – И где я уже это слышала?

Но библиотекарша, поглощённая изложением сводки перемещений членов семьи, пропустила шпильку мимо ушей и продолжала:

– Хазелнат, как ты знаешь, скрылась, не оставив адреса. Ну, это их нимало не удивило – она же Макинтош. А кухарка и дворецкий ушли, потому что готовить и прислуживать стало некому, я не в счёт, я же не член семьи. И, как они сказали, мне прислуживать не престижно. Оказывается, среди дворецких всё сводится к тому, на кого ты работаешь. Так что, похоже, дом и все двадцать четыре спальни в моём распоряжении. Как бы там ни было, вот я иду из бакалейной лавки. А потом мне придётся заняться уборкой, уборщицы-то тоже разбежались, а то я бы пригласила вас к чаю. Вы по делу пришли или просто в гости?

– Моя мать потеряла работу на сталелитейном заводе, и мы собирались попросить Риверсов, чтобы они распорядились вернуть её обратно, – пояснил Руперт.

– Мне необходима эта работа, – сказала миссис Браун. – Или мы потеряем крышу над головой.

– Позор! – воскликнула библиотекарша. – Я бы предложила вам переселиться ко мне, но у меня всего двадцать четыре спальни. Будь у меня, скажем, двадцать пять, я бы могла выделить гостевую спальню, ну а так у меня в самом деле нет места. Что ж, удачи вам. Пойду-ка я, пока мороженое не растаяло, – и с этими словами библиотекарша ввела код на панели, и ворота открылись перед ней. Она удалилась по дорожке.

Руперт на мгновение застыл, не сводя глаз с дома за воротами.

– Я познакомился с ними, и столько всего произошло, а теперь… – он замолчал, не зная как выразить своё смятение: машина времени, миссис Риверс, дядя Моффат, тётя Хазелнат с её драгоценностями, его друг – его друг! – и, пуф, все исчезли.

– Я понимаю. – Мать смотрела в том же направлении, что и Руперт. – Есть вещи, которые проносятся очень быстро, так, словно их и не было вовсе.

Мать, наверное, в эту минуту заглянула далеко в прошлое с тем же чувством, с каким Тургид смотрел в будущее, которого он не ожидал и не желал, потому что она сказала:

– Это оказалось не то, что я полагала, я сама оказалась не той, какой полагала себя…

Время даёт всё и забирает всё. Сколько раз это должно произойти, прежде чем расхочется что-либо чувствовать? И плохое и даже хорошее?

Руперту хотелось, чтобы его мать увидела всё то, что видел он – океан, солнце, уходящее в Тихий океан, драгоценности тёти Хазелнат, выражение на лицах людей, попробовавших искрящийся салат. Как же ему повезло! Но, быть может, мать устала видеть, и даже видеть собственных детей. Его отец повторял, что она – кремень! Но Руперт теперь думал, а не ошибается ли он? Может, дело не в том, что у неё нет чувств, а в том, что у неё их слишком много.

Они шли домой, и дома по обе стороны от них тянулись, как коридор, в самом конце его, ровно по центру, висело солнце, подсвечивая чудесным бледным зимним светом снежные сумерки. Но видел эту картину один Руперт.

Придя домой, они увидели, что по всему крыльцу раскиданы письма. Почтальон просто бросил их. Он отказывался опускать их в специальную щель. У него был кот.

– Письмо тебе, – мать протянула Руперту конверт так, словно ничего более удивительного и не видела. Она открыла парадную дверь, и они вошли. – Шёлковые костюмы, почта, – бормотала она. – Мир с ума сошёл. – Качая головой, она прошла на кухню и начала готовить ужин, а Руперт остался удивлённо разглядывать конверт.

Единственное письмо, которое он получал, было от тёти Хазелнат, но на этом конверте был не её почерк. Он надорвал конверт. Письмо было от Чарли и Часа.

Дорогой Руперт!