Большое богатство

– Руперт! – вскрикнула она, вдруг словно пробудившись. – Полагаю, ты недоумеваешь, что я дома делаю. Полагаю, думаешь, что я работу потеряла. Ну что ж, так оно и есть. Но не по той причине, которую ты можешь себе вообразить. Не потому, что я плохо убиралась. Я лучшая клятая уборщица на всём заводе, Руперт. Лучшая клятая уборщица во всём Стилвилле. После меня эти офисы сверкали. И не думай, что я преувеличиваю!

– Ага, – пробормотал Руперт.

– Не знаю, откуда мы теперь возьмём деньги. Это всегда было на мне. Я не знаю, что мы будем есть. Я не знаю, где мы будем жить, если мы не сможем внести аренду, и что тогда будем делать. И я даже не смогла отца твоего разыскать, чтобы ему сообщить.

«И это тоже странно», – подумал Руперт. Он и припомнить не мог, чтобы отец не сидел на диване перед телевизором или не лежал на подъездной дороге под своим «Транс Ам».

– И почему я потеряла работу? Потому что сталелитейный сокращает штат, и одну из уборщиц было решено уволить, как они мне сказали.

Руперт сел на ступеньку рядом с матерью.

– Что же мы будем делать? – спросил он встревоженно. Он подумал, не будет ли он однажды с ностальгией вспоминать старые добрые времена, когда можно было спать под кроватью.

– Голодать, полагаю, – ответила мать, в отчаянии даже не попытавшись смягчить удар. – Жизнь несправедлива, Руперт.

Сердце Руперта заколотилось втрое сильнее. Что же им делать? И так денег на еду едва хватало. Может, бросить школу и найти работу? Но кто наймёт одиннадцатилетнего мальчишку?

– А что особенно обидно, что меня уволили, а какая-то финтифлюшка, которая убираться-то начала всего два года тому назад, сохранила работу. И почему? Потому что она знает Риверсов. Она даже не друг им, а просто раньше носила им газеты, и поэтому она остаётся. Они чудовища, эти Риверсы. Ну почему не я знакома с ними? В этом гнилом мире всё сводится к тому, кого ты знаешь, Руперт. А я никогда никого не знала. И никогда не буду знать.

– Но я знаю! – вскричал Руперт, вскакивая на ноги. – Я дружу с Риверсом. Со всеми Риверсами вообще-то. И Тургид сказал, что, если мне понадобится что-то, я могу обратиться к нему.

– Не дури, Руперт, – упрекнула мать. – Это не время для сказочек.

– Но это правда. Я дружу с тётей Хазелнат, и с дядей Генри, и с дядей Моффатом, и даже с миссис Риверс. А Тургид Риверс – мой лучший друг.

Руперт не сказал матери, что они кровные братья, потому что это был секрет. Но побратим точно не бросит его в такой беде.

– Ладно, Руперт, я поняла, они тебе практически как вторая семья, – глумливо фыркнула мать и отхлебнула ещё кофе, словно за свою жизнь так наслушалась лжи, что она давно перестала будоражить или ужасать.

– Я не вру. Я не вру. Мы можем прямо сейчас пойти к ним домой, и я объясню, что произошло и что ты моя мать, и они вернут тебе твою работу.

– Не дури, Руперт, меня не Риверсы уволили, а менеджер. Я никогда и не встречалась с Риверсами.

– Вот именно, – воскликнул Руперт. – Вот видишь! Именно поэтому нужно им сказать. Тогда они скажут управляющему, что он совершил ошибку. Пошли!

Руперт встал и дёрнул мать за рукав, пытаясь поднять её на ноги.

Она так долго просидела на крыльце, не обращая внимания на кружащий снег, что он запорошил её всю, как будто она была статуей.

– Перестать, – огрызнулась мать. – С меня хватит. Всё это меня просто придавило. У тебя ещё остались эти эвкалиптовые пастилки? Думаю, это повод их прикончить. Если хочешь сделать для меня что-то хорошее, сбегай, принеси их.

Руперт побежал в спальню, принести матери пастилки, которые он спрятал в подушке. Он и так планировал отдать их ей по прошествии должного времени, как и всегда. Сунув руку вовнутрь, он нашарил и вытащил не только пастилки, но и костюм. Костюм!

Он рванул вниз по лестнице и вылетел на крыльцо, гордо держа его перед собой.

– Погляди, погляди! – крикнул он. – Вот моё доказательство. Видишь этот шёлковый костюм? Дядя Моффат, это брат мистера Риверса, взял меня в нём на обед в клуб «Унион». Он заказал его для меня в ателье. Он заказал для меня ещё шесть рубашек, только я их ещё не забрал! Даже не знаю, почему он не сказал мне, готовы они или нет! И весь день в школе я всё думаю, отчего он не приходит сказать, что мои рубашки готовы. ОТЧЕГО? – Руперт, приходя всё в большее волнение, начал тараторить всё, что приходило на ум, так что даже самому себе казался ополоумевшим.

Миссис Браун, очевидно, разделяла его опасения, потому что она встала, прижалась к балясинам крыльца и уставилась на него как на сумасшедшего.

Руперт понял, что никакие слова мать не переубедят, и поэтому надел костюмный пиджак поверх своей одежды и сказал:

– Гляди!

Мать поглядела на него, в испуге не находя слов, а затем закрыла лицо руками и завыла:

– Ты украл из магазина КОСТЮМ? А ты не мог украсть что-нибудь более полезное?

– Разве такое можно найти в магазине? – возмутился он. – Он же скроен специально для меня.