Большое кино

Глядя на новую партию претенденток. Либерти закончила за него:

- Копии Мэрилин Монро? Я называю таких "куколками по имени Норма Джин".

- И правильно делаете. Удачное определение!

- Боюсь, его придумали до меня. - Поймав его недоуменный взгляд, она прыснула. - Ну конечно! Вы же утверждаете, что ничего не читаете.

- Только отзывы, - подтвердил он серьезно.

Либерти вспомнила связанный с Маршем скандал: несколько лет назад он выбросил в окно бара "Сарди" кинокритика "Вэрайети". А может, не в окно, может, он разбил им зеркало над баром? Во всяком случае, она ни за что не решилась бы махать красной тряпкой перед носом этого быка.

- По-вашему, сейчас ощущается нехватка хороших актрис, особенно инженю?

- В общем, да. Конечно, этот бизнес привлекает не актрис в настоящем смысле слова, а нарциссов, всяких див, мегаломаньяков и маньячек, нимфоманов и нимфоманок. - Марш высморкался в выгоревший синий платок. Рабочие штаны, в карман которых он убрал платок, сохранились, судя по их виду, еще с довоенных времен в довольно приличном состоянии. Брендан Марш явно не отоваривался в европейских бутиках на Родеодрайв или на Мэдисон-авеню: носить на заднице этикетку с чужой фамилией было не в его стиле. Как видно, Лиз Смит не ошиблась, когда назвала его "последним настоящим мужчиной Голливуда, а то и всей Америки".

Надев очки в стальной оправе, Марш принялся разглядывать женщин, и Либерти отметила горбинку на носу и небольшой шрам - в молодости он подрабатывал спарринг-партнером профессиональных боксеров.

- Любопытно, как может выжить в Голливуде человек вроде вас? поинтересовалась она.

- Трудом, только трудом! - ответил Марш агрессивным тоном, как бы бросая ей вызов. - Я всегда трудился. Пускай обо мне болтают что хотят будто я бегал в правильной стае, работал с правильными людьми, подключался к правильным проектам. Главное - я никогда подолгу не сидел без дела. Я вырастил пятерых детей от трех жен, почти не получая помощи, и постарался обеспечить им хороший старт в жизни.

Либерти вспомнила, что одна жена от него ушла, другая покончила с собой, третья сбежала с ведущим телевизионной гимнастики, оставив ему всех пятерых детей, младший из которых только начинал ходить. Как он выдержал?

- Дети помешали вашей карьере или благодаря им вы наслаждались семейной жизнью?

- Наслаждался? Ну, нет, бывали моменты, когда я ее ненавидел! Мне было несладко. Боже, думал я, кем они вырастут в этом логове греха? Будут водиться с дурными людьми, станут наркоманами... Но больше всего я тревожился из-за денег. Я работал до седьмого пота, не спал ночами. Удастся ли мне дать им хорошее образование? Конечно, я не выдержал, стал пить, и пил, надо признаться, как последний сукин сын - просто не знал другого способа снять напряжение.

- Как относились к вашему пьянству дети?

Он удивленно взглянул на нее:

- Разумеется, с ненавистью. Все, в особенности дочь. Между прочим, она на вас похожа: такая же праведная стервочка.

- Да ну вас, мистер Марш! - отмахнулась Либерти. Он погладил ее по руке.

- Нет, вы поймите меня правильно, милая: я в ней души не чаю. Но что делать, если она заносчивая гордячка! Она не давала мне спуску: боюсь даже прикинуть, сколько отменного виски она вылила в раковину, прямо как в рассказе Джона Чивера, помните?

- "Печаль от джина", - подсказала Либерти.

- Кажется, так. Но теперь все это в прошлом - с бутылкой я завязал. А они - славные детки. Трое в Сан-Франциско, Лили в Байе, младший еще учится в Массачусетском технологическом институте. Черт, как же я ими горжусь, всем своим выводком!

- А кто-нибудь из вашего "выводка" занимается шоу-бизнесом?

- Трое во Фриско, старшие сыновья. Один - драматург, то есть был драматургом, пока Кит не уговорила его писать киносценарии.

Он замолчал и грустно опустил глаза, словно от одного упоминания Кит перед ним разверзлась бездонная пропасть. Надо было срочно выправлять положение.

- Вы считаете, что секрет сохранения рассудка в Лос-Анджелесе - упорный труд?

- Не считаю, а знаю! - Он вскинул голову. - Штука в том, что за работой некогда отвлекаться на глупости. Что такое работа? Это когда час, от силы два кривляешься перед кинокамерой. Остальные пятнадцать-шестнадцать часов ты держишь оборону. Идет борьба со скукой, с грехом. Боже, там ведь форменный Шанхай! Но у меня семья и совсем не много проверенных друзей из коллег, которых я знаю долгие годы. Всем остальным я говорю: провалитесь вы! Если они не слушаются, я охаживаю их здоровенной дубиной, предпочтительно с гвоздями. Вот вам рецепт выживания.

Марш излагал все это на редкость серьезно, даже с неким изяществом, словно описывал великосветский ритуал.

- Ну вот. - Он поставил чашку и оглянулся. - Пора за дело. Предпоследняя партия на сегодня. Простите, мэм, сейчас вы увидите, как я превращусь в мерзкого старого ворчуна.