Большое небо

– Вы не помните, что были у дома мисс Истон, «Сойдетитак», вчера вечером около одиннадцати? – безжалостно давила испанская инквизиторша. – Вас зафиксировала соседская камера видеонаблюдения.

– Это и мой дом, не только Венди, – по-дурацки поправил он. – Я до сих пор выплачиваю ипотеку. И не то что это мой выбор – там не жить.

Так сказать-то можно?

– И, – продолжала она, пропустив его реплику мимо ушей, – помните ли вы, как разговаривали с человеком, который живет в соседнем доме, мистером… – она заглянула в свои записи, – мистером Бенджамином Линкольном?

– Бенни. Да. Упустил. Извините.

– Упустили?

Винс отчасти ожидал, что инспектор Марриот задержит его тотчас, но ему сказали, что он может идти.

– Загляните, пожалуйста, завтра, если вам нетрудно, мистер Айвс.

– Как ее убили? – спросил он. – То есть я знаю, что травма головы, но как? Чем?

– Клюшкой, мистер Айвс. Клюшкой для гольфа.

А теперь что делать? Стоит, наверное, прогуляться, подумал Винс, проветрить голову. Собаку ему не отдали – ее «проверяют на ДНК». Они что думают, Венди убил Светик? Нет, ответила инспектор, глядя на Винса грустно, будто жалела его, дурака такого.

– На случай, если собака напала на убийцу.

Пешком Винс не пошел – сел на автобус. Нечаянно – в нерешительности топтался у остановки, подошел автобус, и в нетипичном припадке спонтанности Винс взял и шагнул на подножку. Двадцать лет на автобусах не ездил. Винс устроился на сиденье. Кто, интересно, водит теперь его служебную машину? Винс и не задумывался о ней, пока сам катался, а теперь вспоминал с нежностью, почти как Светика.

На лбу у автобуса значился Миддлсбро, но с тем же успехом могли написать «Первый круг Ада». Да и какая разница? Просто хотелось уехать, все бросить. Жалко, что нельзя бросить и себя. Если Винс исчезнет, полиция решит, что он виновен, но Винсу уже было плевать. Они, наверное, выпустят такую штуку, как в американских полицейских сериалах? «Ориентировка» вроде называется, да? Будьте бдительны, все такое. Бегу к границе, думал он, как персонаж в книжке или в кино, да только он не в книжке и не в кино, он персонаж собственной жизни, и эта жизнь рассыпается. И некуда бежать, нет никакой границы, не считая разве что незримой административной, между Северным Йоркширом и Тиссайдом. Но и туда Винс не добрался. Вышел из автобуса в Уитби – побоялся уснуть и очнуться в лимбе или в Миддлсбро, что, в общем, одно и то же, – а потом шагал по пляжу до упора, пока на него не стал рявкать прилив, и тогда Винс по ступеням, от водорослей скользким, взобрался на тротуар набережной.

Он миновал маленькую гостиницу над морем и, к своему удивлению, сообразил, что это «Спрут и сердцевидка», заведение Энди Брэгга. Винс приезжал сюда всего пару раз и на машине. Когда идешь пешком, все другое. (Начнем с того, что все гораздо медленнее.) Зайти, утопить свои печали, излить невзгоды сочувственному собеседнику («Энди, никогда не угадаешь, что со мной сегодня случилось»)? Но Винс знал, что сочувственный собеседник из Энди так себе, а из его жены Роды и подавно. В подобные минуты нужен (по-честному) друг, но в голову никто не приходил. Винс звякнул Томми в надежде, что дома будет Кристал, но поговорил с ним только автоответчик, а вернее, сын Томми, Гарри, чей голос объявил: «Вы дозвонились по номеру семейства Холройд». Винс набрал и мобильный Томми, но в трубке лишь гудело и гудело, даже голосовая почта не включилась. Поговорить Винсу не с кем. Даже собаки нет.

Он прошел мимо «Спрута и сердцевидки», нашел скамейку возле стоянки у парапета. Со скамейки открывался вид на море, и Винс смотрел, пока не опустело в голове, под стать этому парапету.

Потом он встряхнулся и огляделся. Со стоянки на утес вела лестница. По верху гуляй себе многие мили, там проходит маршрут «Кливленд». Когда Эшли была маленькая, они сюда приезжали. Устроили пикник на холоднющем ветру, посидели на скамейке посреди Кеттлнесса. В округе не было ничегошеньки, даже кафе, и всем было плохо, но время прошло, и воспоминание преобразилось, стало почти приятным. Приятных воспоминаний больше не появится, да? Как ни посмотри, проще Винсу шагнуть с обрыва следом за Лесли Холройд, нет?

Винс содрогнулся. Солнце уже погружалось в море. Надо двигаться. Он вздохнул и одеревенело поднялся со скамьи, и полез вверх по ступеням на утес. Человек идет в никуда. Все тащишься и тащишься, все тощища и тощища.

Выход на поклон

Джексон бегал. Он вернулся в коттедж без единорожьего рюкзака и в весьма упадочном настроении. Пора перегруппировать серые клеточки. Про себя он поклонился Пуаро. Джексону бельгиец нравился больше, чем мисс Марпл. Бельгиец прямодушнее, а мисс Марпл неистощимо коварна.