Большое путешествие Эми и Роджера

Оказалось, что «Браун» – это такой отель в центре Луисвилла. Пока мы ехали туда, Люсьен устроил нам краткую экскурсию по городу, который оказался очень милым. Это был самый чистый город, который я когда-либо видела. Гораздо чище, чем Лос-Анджелес. Нас окружал прекраснейший пейзаж, повсюду цвели деревья, в воздухе разливался приятный пряный аромат. Люди не спеша прогуливались по широким улицам. Повсюду продавались сувениры в виде лошадей, что было вполне логичным, учитывая, что город был родиной Кентуккского дерби. Я заметила, что даже на некоторых автомобильных номерах были нарисованы лошади.

Люсьен провез нас мимо Музея бейсбола, к стене которого была прислонена огромная бита. Я уставилась на нее с разинутым ртом и решила, что нужно попросить Роджера проехать утром мимо еще раз, чтобы я смогла сфотографировать. Чарли обалдеет, когда увидит: он всегда любил бейсбол. Эта мысль немного выбила меня из колеи и заставила вспомнить, как мало я думала в последнее время о брате. Но я не хотела думать о нем. Он был живым напоминанием о том, что случилось тогда. Я стала смотреть в окно, пытаясь сосредоточиться на проносящемся мимо Луисвилле.

Люсьен привел нас к отелю, который выглядел весьма помпезно. Над входом возвышался огромный красный навес, на котором золотыми буквами было написано «Браун». Он выглядел красиво и казался очень дорогим.

– Великолепно, – выдохнул Роджер, взглянув на меня, и я почувствовала, что он тоже размышляет о четырехстах долларах с мелочью, которые у нас остались. Это место выглядело так, будто тут столько платят за одну ночь.

– Но я не уверен, что именно в таком месте мы собирались остановиться на ночь.

– Не волнуйтесь, – успокоил нас Люсьен. – Мы тут только поедим.

– А, – сказал Роджер, – понял.

Я подумала, что ресторан в этом отеле тоже может оказаться немножко дороже, чем фастфуд или ужин в закусочных, где мы питались все это время, но решила, что один раз мы можем себе это позволить.

Следуя указаниям Люсьена, мы подъехали ко входу, и, прежде чем успели что-то спросить, трое швейцаров в белых костюмах одновременно распахнули двери машины. Я вышла первой, еще раз порадовавшись, что на мне одежда от Бронвин, и заметила, как Роджер торопливо заправляет свою белую футболку в джинсы. Люсьен подошел к швейцару, который открывал дверь со стороны Роджера, и пожал ему руку. Я заметила, как в этот момент он положил ему в карман купюру. Потом он провел нас внутрь отеля, и еще двое швейцаров, появившихся из ниоткуда, распахнули перед нами двери. Мы вошли, и я открыла рот в изумлении. Это был первоклассный отель. Над нами висели старинные люстры, толстый узорчатый ковер устилал пол, и повсюду виднелись украшения из сверкающей меди.

Люсьен провел нас через холл, уставленный старинными диванами. На полу лежали восточные ковры, а на стенах были развешаны полотна с изображениями лошадей. Мы спустились вниз к ресторану. Вокруг управляющего толпились посетители в ожидании свободных столиков, но Люсьен просто провел нас мимо них за угловой столик у окна, которое выходило на тихую улицу, освещенную фонарями.

– Приятного ужина, мистер Армстронг, – тихо сказал управляющий, протянул нам меню и исчез.

Я удивленно посмотрела на Люсьена.

– Тебя тут знают?

Люсьен смущенно пожал плечами.

– Мы уже давно сюда ходим, – пояснил он. – Каждый год в сезон дерби родители снимают номер на одиннадцатом этаже. Так что служащие нас узнают.

– Ну да, – сказала я, как будто это было совершенно нормально и вовсе меня не удивляло. Я с интересом рассматривала интерьер этого изысканного ресторана и пыталась припомнить, когда в последний раз была в подобном месте. Как только я собралась открыть меню, Люсьен остановил меня.

– Если позволите, – сказал он, переводя взгляд с меня на Роджера, – у «Брауна» есть фирменное блюдо, которое придумали именно здесь, и если вы еще его не пробовали, то не должны упустить эту возможность.

Я вспомнила, как Роджер спрашивал меня недавно, где же моя тяга к приключениям. Это была шутка, но вопрос теперь снова зазвучал в моей голове. Прежняя я всегда была довольно осторожной. Но сейчас, когда поссорилась с мамой, мир не рухнул. Я оказалась здесь, в Кентукки, в компании Роджера и незнакомца, в этом дорогом ресторане, в модной чужой одежде. Может, я вовсе не утратила тягу к приключениям? – Может, она просто была в спячке? – Я отложила меню.

– Звучит неплохо, – сказала я, надеясь, что это знаменитое блюдо не окажется улитками или чем-то наподобие «сладкого мяса», которое, как я на собственном печальном опыте узнала в Англии, вовсе не было сладким.

Я заметила, как Роджер, сидевший напротив меня, улыбнулся, но улыбка быстро исчезла, когда он услышал, что Люсьен заказал что-то под названием «хот браун».

– Друзья, вы едите мясо? – спросил он, когда три официанта одновременно поставили перед нами три сковородки. – Я должен был спросить, вы ведь из Калифорнии, мало ли что.