Большое сердце Петербурга

Новая Голландия считается памятником промышленной архитектуры раннего классицизма. Как-то мы плавали тут на катере, по тогда еще заброшенной территории острова. Это было очень необычно: словно плывешь по крепости, затопленной водой, где за каждым поворотом тебя ждет свой Солярис. На самом деле это два искусственных острова в дельте Невы. Они возникли в результате того, что между Невой и Мойкой были прорыты два канала: Крюков и Адмиралтейский. Раньше здесь были склады, в которых хранились корабельные леса, инструменты и различные приспособления для строительства и ремонта судов, а в бассейне испытывали корабли на непотопляемость. До тех пор, пока лебеди не прилетели, – рассмеялась Анна. Она умела одним предложением нарушить строгий усыпляющий порядок вещей. Что было немаловажно для уважающего себя гида, дабы туристы не уснули. – Архитектурный комплекс острова был возведен позже. Здания были построены из красного кирпича, без штукатурки, что было редкостью для того времени, редкое сочетание красного строительного кирпича и тесаного гранита.

– Мне нравится цвет, очень фактурный. Прямо мое настроение сегодня.

– Требует кирпича? – снова рассмеялась Анна.

– Красного, – добавил я.

– Я бы тоже не отказалась от глинтвейна. А то ветрено как-то.

– Еще одну песню померзнем и зайдем куда-нибудь.

– Прямо здесь есть неплохой бар. Вон видишь то кольцеобразное здание?

– Да.

– Как ты думаешь, что это было раньше?

– ЗАГС?

– Вот тебя замкнуло, – улыбнулась Анна.

– Сама же говоришь – кольцеобразное.

– Морская тюрьма, в народе прозвали «Бутылкой». Кстати, отсюда же пошло выражение «лезть в бутылку».

– Ты уже была там?

– Да.

– Без меня?

– Не лезь в бутылку, – рассмеялась Анна.

– Тебе не совестно?

– Нисколечки.

– Ладно. Я подожду.

Марсово поле

В бегах пролетает жизнь. Иногда стоит остановиться, сесть на травку, потрогать лето.

– Марсово поле… какое космическое название. – Мы сели на зеленый ковер посреди Петербурга.

– Да, волшебное. – Анна легла на травку, подложив под голову руки и глядя в облака. Иногда ей удавалось волшебство, а иногда было лень. Хотелось просто лежать, витать в облаках, не слышать телефон. Стоит только взять – там опять кому-то требуется волшебство.

– А что здесь было раньше? – спросил я, когда звонок ее телефона смолк. – И почему Марсово?

– Землю с Марса доставили, – рассмеялась Анна.

– Скажи еще, марсиане тут высадились.

– Высадились, а сада так и не случилось, – задумчиво произнесла Анна.

– Почему не случилось?

– Мистика помешала. Они проводили здесь свои марсианские обряды: шаманы провожали умерших в Нижний мир на сороковой день после гибели, чтобы душа не превратилась в злого духа.

– Ты это серьезно? – посмотрел я на Анну, будто поверил.

– Здорово я тебя разыграла. Четыреста лет назад здесь жили чухонцы. А шаманы действительно были, они обеспечивали переход в Нижний мир и следили за уже упокоенными, чтобы те не вернулись обратно. Когда чухонцы были изгнаны, шаманы прокляли Марсово поле, поэтому местные считали место «гиблым», а императрица Екатерина, узнав о проклятии, испугалась так сильно, что более ни разу не ночевала в построенном для нее дворце. Чувствуешь энергетику? – снова включила свой старческий голос из прошлого Анна.

– Да, что-то попе стало прохладно, – заерзал я на траве.

– Вот-вот, согласно истории, в двадцатом веке тяжелая энергетика Марсова поля стала еще хуже.

– Какой истории? – улыбался я россказням Анны.

– В начале прошлого века здесь начали хоронить воров и убийц, а позже – неугодных большевиков. Что ты смеешься?

– Не знаю, весело стало от твоих рассказов.

– Я же тебе говорю, поле волшебное. В начале восемнадцатого века оно действительно называлось «Потешное поле», а позже «Царицын луг».

– Как только трава выросла?

– Хватит уже иронизировать. Как только ступила нога царя. На лугу проходили военные парады, а за площадью утвердилось название «Марсово поле», в подражание Риму и Парижу. Потом здесь была площадь Жертвам Революции и установлен вечный огонь. В непогоду там можно погреться. Точнее – нельзя, но холод сильнее любых правил.

– Хорошая травка, мягкая. – Я тоже улегся на газон и посмотрел в небо. Бесконечная голубизна и огромные облака уносили мои мысли неизвестно куда. Облака двигались по небу торжественно и спокойно, торопиться им было некуда. Торопиться – удел людей. Так в бегах пролетает жизнь. Иногда стоит остановиться, сесть на травку, потрогать лето. Стрелка Васильевского острова

Принимай все как есть – это лучшее лекарство от иллюзий.

Мы договорились встретиться с Анной на Стрелке. «Забили стрелку», – как она пошутила.

В этот раз я подготовился как следует. Я вел экскурсию про себя: