Большое шоу в Бололенде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года

Все это сильно пахнет махоркой.

Этому предшествовала репутация армии. «Перекладывание ответственности» было армейским выражением, «доллар» относилось к рукоятке ножа в виде оленьего рога, используемой для обозначения дилера в игре в покер. Те американцы, которые присоединились к Американским экспедиционным силам и служили только на время, стали считать армию нетипично американской из-за ее неэффективности. Саркастические замечания по этому поводу дались им легко, без сомнения, подпитываемые неприятными воспоминаниями об армейской иерархии и дисциплине.

Последствия разорвавшейся бомбы Дикинсона все еще витали в воздухе в феврале 1922 года, когда лондонский шеф Уолтер Лайман Браун отправил Моватта Митчелла в Москву для оценки ущерба. Митчелл провел несколько недель в столице и сопровождал Хаскелла в поездке в Саратов. В серии подробных писем он заверил Брауна, что в целом ситуация в штабе стабильна и что полковник удовлетворительно выполняет свою работу. «Но его инспекционные поездки вряд ли похожи на те, к которым мы привыкли — во-первых, он не знает, что искать и как инспектировать в нашем понимании этого слова, а во-вторых, его очень раздражают задержки, подробные объяснения или изучение условий или проблем. Он хочет мгновенного восприятия, любит давать столь же быстрые ответы и принимает столь же быстрые решения». Другими словами, Митчелл нашел в Хаскелле именно того армейца, которого ожидал.

Его представление о кухне состоит в том, чтобы подъехать к дому, постоять у двери, спросить, скольких накормили, заглянуть на мгновение в дверь, а затем сказать, что там грязно, или тесно, или все в порядке, и снова уехать. Мы осмотрели шесть или восемь кухонь, и после второй мне удалось загнать его туда, и он нетерпеливо переминался с ноги на ногу и выглядел скучающим. Он, конечно, понятия не имел, пока его не обратили внимание на то, что рис, молоко и сахар были слишком жидкими в одном месте и слишком черствыми в другом, или что хлеб был черствым, или что медицинские справки, по которым взрослые брали домой часть продуктов для больных детей, были месячной давности. Когда до его сведения были доведены три случая последнего, он был полностью за то, чтобы отдать безапелляционный приказ о том, что с кухонь вообще нельзя выносить еду, что больные дети или их отсутствие — армейский способ впасть в ту или иную крайность.

Полковник был открыт для советов людей его ранга или интеллекта, но всех остальных он считал своими подчиненными и ожидал, что они будут подчиняться его приказам. Это было совсем не в духе АРА, писал Митчелл, и производительность Хаскелл не соответствовала стандартам АРА. «Работа в целом, Уолтер, будет выполнена — не благодаря Хаскеллу, а вопреки ему, и я убежден, что это существенно повысит известность АРА, и мир оценит ее как огромный успех, и только те из нас, кто внутри, будут знать, что это не был полностью успех АРА, такой, какого он мог бы добиться».

Какими бы способностями ни обладал полковник как инспектор кухонь и менеджер по персоналу, общий план, на котором он остановился для российских операций — относительно централизованный, без предоставления реальных полномочий комитетам местных граждан, — хотя он и отходил от традиций АРА, был, вероятно, единственно осуществимым, учитывая необычные обстоятельства российского и советского окружения: нигде в Европе АРА не действовала при большевистском правительстве; нигде голод и болезни не были так распространены; нигде усилия по оказанию помощи не были такими масштабными.

Со временем общий метод управления русским подразделением Хаскелла был принят ветеранами АРА, пусть и неохотно. Холден написал бывшему коллеге из польского подразделения, живущему в Калифорнии, 3 ноября 1922 года: «Вы, конечно, слышали, что шоу в России — это не то же самое, что Старое АРА Это совершенно верно; и, вероятно, этого не могло быть». Тем не менее, ностальгия по эффективности былых времен была сильна. Далее он говорит, что Берланд со своими тремя или четырьмя помощниками из «старого АРА» в отделе доставки продовольствия смог выполнить огромный объем работы на человека по сравнению с той частью операции, которая осуществлялась армией по кормлению детей. «Я скажу, что мне нравится думать о том, как мы работали раньше, и о том, как стимулировало нас постоянное напряжение».

У русских, конечно, не было точки отсчета «старая АРА». Щедрые похвалы, которыми они осыпали организацию как пример американской энергии и организаторских способностей, послужили подтверждением для американских сменщиков превосходства их нации. Берланд предложил типично самодовольную оценку точки зрения России: