Большое шоу в Бололенде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года

Особенности российской среды, похоже, усилили боевой дух американских работников гуманитарной помощи. Их рвение к распространению своей особой идеи цивилизации становилось все более пылким пропорционально уровню неэффективности и расточительства, с которыми они столкнулись в России. Оглядываясь на них сейчас, слушая, как они рассказывают о себе и своей миссии, мы находим их почти мультяшными. Поскольку они самоуверенно противопоставляют себя способными, энергичными, деловитыми азиатам, фаталистичным, многострадальным русским, они часто звучат запрограммированными. Создается впечатление, что они читают строки из истории, автором которой был Герберт Гувер, рассказанной Уолтеру Дюранти и основанной на оригинальной концепции Макса Вебера.

Именно вопрос эффективности российской операции лежал в основе неприязненных отношений между ветеранами «старой АРА» и новичками армии, которые угрожали сорвать миссию в течение первых шести месяцев. С тем, что российское подразделение действовало не так эффективно, как его предшественники из АРА, большинство старослужащих в частном порядке согласились, несмотря на все публичные поздравления с собой. Они частично объяснили это беспрецедентными вызовами российской ситуации, физическими, политическими и человеческими. Но те, кто служил на европейском театре военных действий, возлагали большую часть вины на большое присутствие в московском штабе офицеров армии США в ущерб людям, имеющим опыт работы по оказанию помощи в стиле Гувера.

Существовало несколько взаимосвязанных источников трений между двумя лагерями, но в основе всех из них лежала жалоба «старой АРА» на то, что российская миссия, возглавляемая армией, не соответствовала традиционным стандартам эффективности АРА. Когда Дикинсон написал свою взрывную докладную записку в январе 1922 года, в которой атаковал руководство Хаскелла и довел противостояние до апогея, самым обличительным обвинением, которое он мог выдвинуть, было следующее: «За эффективность российское подразделение принадлежит Красному Кресту и YMCA в дни войны».

Хаскелл сохранил доверие Гувера и выдержал это испытание, но его победа стала окончательной только в марте, когда он нашел причину отстранить от миссии самого старшего из «старых сотрудников АРА», Фила Кэрролла, который затем произвел свой собственный дикинсоновский прощальный выстрел. Его портрет московских операций читается как страница из советского официоза:

В офисе штаб-квартиры бумажная работа и перекладывание ответственности были основными потребителями времени. Количество потребляемой бумаги привело бы в ужас коммерческое предприятие. От десяти до двенадцати копий каждой телеграммы, всегда наготове две копировальные машины, множество занятых машинисток, десятки специально отпечатанных записок из стенографических заметок, расход бумаги на написание и потраченное впустую время. Передача ответственности была логичным результатом в организации, где никто не заботился и не осмеливался принимать окончательное решение, и где бумажная работа сводила на нет реальную цель офисных процедур. Входящие телеграммы доходили до соответствующего подразделения за часы, а в некоторых случаях и за дни. Письма доходили за дни до офиса мистера Эйдука в том же здании, и проходили недели, прежде чем поступало много ответов. В файлах слишком часто не раскрывалась необходимая информация.