Большое солнце Одессы

Голос Малой идет теперь с лестничной площадки — это значит, что на третьем этаже обход закончен и пора спускаться на второй. На втором этаже дело проще — квартир здесь мало, потому что половину флигеля занимает общежитие консервного техникума. Из общежития на занятия в форпост идут только двое — уборщица и еще старушка. Старушка никакого отношения к общежитию и техникуму не имеет: домоуправление, по настоянию Малой, выделило ей, бывшей прислуге, угол в квартире, которая до двадцать девятого года принадлежала ее хозяевам. Хозяев этих, державших промтоварную лавочку на Степовой, выслали из Одессы за спекуляцию, злостный обман фининспектора и контрабанду. Контрабанда состояла, главным образом, в продаже граммофонных пластинок белоэмигранта Лещенко, переправленных из Румынии и Болгарии.

Родственников у старушки не было, и государство назначило ей пенсию.

— Иприт, люизит, фосген, пурген!

Голос звучит уже внизу, у выхода из парадного — напротив, через двор, форпост с настежь распахнутой дверью. У дверей расставляются стулья: форпост может вместить человек сорок, от силы пятьдесят, да и то если вынести детские бильярды, шахматные столики и другой инвентарь, — остальные должны разместиться снаружи, во дворе.

Инструктор из Осоавиахима держит в руках картонную коробку. Эта коробка фигурировала уже на прошлых занятиях — в ней хранятся флакончики с разными отравляющими веществами. Каждый флакончик демонстрировался по меньшей мере десять раз, но никто не жалуется на однообразие — напротив, стоит инструктору запустить руку в коробку, как люди привстают с мест: иначе прочитать надписи на флаконах невозможно.

— Сядьте, все сядьте, — решительно требует Малая. — Что получается, когда все встают? Получается, что каждый становится на голову выше.

— Сядьте, товарищи, — поддерживает ее инструк-топ, — я пройду между рядами, и каждый увидит бутылочку с ОВ. Что в этой бутылочке? В этой бутылочке иприт. Почему он называется иприт? Потому что двенадцатого июля семнадцатого года немцы впервые применили его возле города Ипр, в Бельгии… Где карта?

Вопрос адресован Малой, и она тут же реагирует:

— Мадам Варгафтик, встань. На прошлом занятии тебе выделили кусок марли и поручили наклеить карту на эту марлю. Где карта?

Дина Варгафтик говорит, что она три дня пролежала с ангиной и потому не успела подклеить карту.

— Допустим, — говорит Малая, — ты болела ангиной. А марля где?

— Марля, — отвечает мадам Варгафтик, — дома.

Принести?

— Не надо, — решительно останавливает ее Малая. — Мы тебе верим. Но завтра чтобы карта была, иначе будем принимать меры. — Повернувшись к инструктору, Малая доверительно говорит: — Товарищ, я вам гарантирую — на следующем занятии карта будет.

Инструктор удовлетворенно кивает головой.

— А как настоящее название иприта? Настоящее его название — горчичный газ. Химики между собой называют его еще иначе — дихлордиэтилсульфид.

— Как, как? Язык можно скрутить, — восхищаются женщины. — Повторите еще раз.

— Нате кусок крейды, — Малая вынимает из кармана обломок портновского мелка и протягивает его инструктору. — Запишите на доске.

— Дихлордиэтилсульфид, — громко повторяет инструктор, прежде чем записать слово на доске.

Комната наполняется шепотом, минуту-другую инструктор молчит, держа перед собою руку с мелком, а потом, очнувшись, вдруг объявляет:

— Но запоминать это не нужно.

— А горчичный газ — нужно? — спрашивает Малая.

— Горчичный тоже не нужно. Только иприт.

— Нет, — возражает уполномоченная, — пусть горчичный газ запомнят тоже: это нетрудно.

Инструктор пожимает плечами и просит особенного внимания, потому что сейчас он будет рассказывать о свойствах иприта.

— Иприт — боевое отравляющее вещество, удельный вес 1,3, температура кипения 217 градусов, при обычных условиях представляет собою бесцветную жидкость или кристаллы с неприятным запахом. Это чистый иприт, а технический иприт — желтое или бурое масло с чесночным или горчичным запахом. Теперь вы, наверное, догадались, почему его называют горчичным газом.

— Да, — подтверждает Малая.

— Что поражает иприт? Иприт поражает главным образом слизистую оболочку глаза, носоглотки, дыхательных путей и даже кожу до язв. Вы, наверное, удивляетесь, почему я говорю «даже кожу». Но на самом деле ничего удивительного здесь нет, потому что слизистые оболочки всегда легче поражаются, чем эпидермис, то есть обыкновенная кожа.

Инструктор приподнял над столом левую руку и в двух местах — на кисти и предплечье — оттянул кверху кожу щепотью: эпидермис.

— Какие виды защиты есть от этого боевого, силь-недействующего ОВ? Или, может быть, никакой защиты нету? Нет, оказывается, не так страшен черт, как его малюют. Не говоря уже о том, что ветер может подуть в другую сторону и тогда все попадет на противника, надо всегда иметь при себе противогаз и хим-одежду. Почему химодежду тоже? А мы только что как раз говорили об этом: чтобы эпидермис, то есть кожа, не покрывался язвами, потому что через хлопчатобумажную и шерстяную одежду, а также через обувь иприт легко проходит.

Дина Варгафтик поднимает руку: