Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 2

Далеко не все программы этого цикла можно было назвать удачными. И, прежде всего, из-за перегруженности их участниками. Это были и хорошо знакомые, популярные и, как бы сейчас сказали медийные персоны, и множество молодых никому неизвестных людей, для которых приход в студию Останкино было своеобразным приключением. Забавным и совершенно не требующим внимания и умственных усилий.

Находясь несколько часов под палящими софитами в одном помещении, участники программы вели себя по-разному. Кому-то хотелось сказать длинную речь, кто-то решал свои проблемы сведения личных счетов через телеэкран, а кто-то просто отбывал время, чтобы на следующий день можно было доложить об успешно выполненном задании своему руководству. Если прибавить к этому обилие прямых включений «лестниц», концертные номера и техническое несовершенство тогдашней видеозаписывающей техники, то можно себе представить, какую фактически неподъемную задачу решали каждый раз при записи и монтаже очередной передачи ведущий программы и вся творческая бригада.

Тем не менее, это был прекрасный опыт работы с аудиторией, который пригодился мне в дальнейшем и во «Взгляде», а, главное, в совершенно новой для меня истории – совместного с американцами проекта «Телемосты с Америкой». Это была вершина своеобразного телевизионного триптиха – соединения несоединимого: «Мир и молодежь», «12-й этаж» и «Мосты с США». Но именно эти три программы дали нам тот опыт, который позволил, как на мощном фундаменте, построить здание «Взгляда» – передачи, которой суждено было стать своеобразным реквиемом советскому телевидению, да и стране Советов в принципе.

«Телемосты с Америкой»

Я не раз писал о телемостах и своем участии в их строительстве. Но считаю нужным повторить частично уже написанное и опубликованное именно для этого сборника. Как мне кажется, это поможет проследить эволюцию телевизионных программ, ставших знаковыми для своего времени. Их преемственность и их взаимное влияние на процессы, происходящие не только в обществе вообще, но, не в последнюю очередь, в культурной сфере. И поэтому имеющими право, называться «Большими экранными формами».

Строго говоря, идея телемостов с США принадлежит Иосифу Гольдину, журналисту и диссиденту, отсидевшему за это срок в советской «психушке». Первый телемост через космос Москва-Калифорния был «построен» в 1982 году. И был скорее демонстрацией новых возможностей спутниковой и телевизионной техники, чем наполненной смыслом телевизионной передачей. Но очень быстро власти СССР и США поняли заложенный в телемостах мощный пропагандистский потенциал. Вот почему до 1986 года все телемосты носили в большей степени пропагандистский и, в какой-то степени, познавательный характер. Мы видели, например, советских космонавтов и американских астронавтов, видели общающихся друг с другом детей двух стран, смотрели на ветеранов второй мировой, вместе боровшихся с фашизмом в годы 2-й Мировой и когда-то встретившихся на Эльбе. Мы слышали отрепетированные речи. К мостам делались специальные подсъемки их участников. Сам диалог через спутник был маленьким фрагментом, фокусом, что ли. Словом – официоз, пропаганда. И даже если при записи (а все передачи, кроме программы «Время» и хоккея, тогда шли в записи) появлялась некая «человечинка», ее вырезали безжалостно. Кардинальное изменение в понимании того, что можно и чего нельзя на экране во время телемостов, для меня пришло вместе со знакомством, а потом и совместной работой, с американским журналистом и ведущим Филом Донахью.

Фил Донахью – автор первого в истории американского телевидения дневного ток-шоу, знаменитый тележурналист. Существует легенда: интервьюируя во время прямого эфира гостя своей программы, Фил Донахью в какой-то момент понял, что вопросы у него закончились. Тогда он подбежал к одному из зрителей, сидевших в студии, и спросил: «У вас есть вопрос к нашему гостю?» У зрителя вопрос оказался, и таким образом Донахью изобрел жанр ток-шоу. Много раз, общаясь с Филом и у себя дома, и у него в студии, и дома в Нью-Йорке, я пытался выяснить так ли это. Он лишь хитро улыбался в ответ. Пришлось обращаться к документам, и вот что выяснилось.