Большой город

Собака трясла мордой. Женщина кричала не переставая.

Джулеп вытаращил глаза:

– Ого!

Олео вспомнил о боли в горле. О сокрушительных клыках Гризлера. Он перестал бояться собак в Городе, когда понял, что они всё время на поводке. Но эта…

Женщине удалось наконец сбросить с себя собаку и подняться на ноги. Она с силой метнула зонтик через плечо и припустила к ближайшему дереву. Собака преследовала её по пятам – странными, неустойчивыми прыжками по мокрой траве – и хватала за каблуки.

– Такое надо видеть, – сказал Джулеп. – Идём поближе.

Олео не шелохнулся. Он не мог оторвать глаз от этой картины.

Женщина запрыгнула на нижние ветки и схватилась за одну руками. Собака прыгнула тоже и зацепила клыками юбку женщины. Женщина с криками стала карабкаться выше, а под деревом рычала и драла юбку собака. Оторвав кайму, собака прыгнула снова и схватила зубами туфлю. Потом с сердитым рычанием упала на землю и, тряся мордой, разодрала туфлю на куски.

Женщина вскарабкалась ещё выше, крепко прижалась к ветке и зарыдала. Собака бросила туфлю и стала прыгать на ствол, снова и снова, и гавкала, и заходилась в кашле, как будто намеревалась убить. И вдруг собачье туловище свело судорогой. Лапы оторвались от дерева. Мускулы корчились и бились в конвульсиях. Шея дёргалась из стороны в сторону, будто кто-то невидимый тянул за ошейник. По щекам густо капала пена.

Олео охватил страх. Шерсть на загривке встала дыбом. Пальцы на лапах поджались. Хвост спрятался между ног. Джулеп молчал.

Припадок у собаки вдруг прекратился, и она обвела парк своими липкими чёрными глазами. Взгляд упал на лис. Собака, дёргаясь и спотыкаясь, понеслась на них.

– Бегите! – крикнула через пруд Ласка. – Живее! Назад в Молочный Фургон!

У Олео онемели лапы. Ширина парка не позволяла обойти собаку по кругу, и, чтобы добраться до переулка, который привёл их сюда, им придётся бежать ей навстречу.

– Как? – закричал он Ласке.

Но она уже бросилась навстречу рычащей собаке.

– Ласка, нет! – во весь голос закричал Олео.

– Ик! – заикал Джулеп и заюлил вокруг Олео. – Я-я не могу бегать. Я ещё слабый. Я… Ик! Пожалуйста, не… ик!.. бросай меня!

Олео испытал странное облегчение, когда вдруг понял, что Джулеп напуган больше него.

– Не брошу, – сказал он ему.

Олео повернул нос к ближайшему переулку, но его преграждала другая собака с такими же дёргаными, непредсказуемыми движениями. А на следующей улице какой-то старик упал на спину и ручкой швабры отбивался от собаки, которая вцепилась зубами старику в руку.

– М-м, м-м, м-м, – бормотал, задыхаясь, Олео и вертел мордой от улицы к улице. Почти отовсюду эхо доносило рычание и крики.

Единственный путь уводил прочь от Молочного Фургона.

– Туда, – сказал Олео и двинулся к небоскрёбам.

Джулеп пустился за ним хромой походкой и скулил на каждом шагу. Олео хотелось идти быстрее, но не мог же он бросить Джулепа! Не успели они сойти с травы на тротуар, как вдруг…

– Эй!

Олео взвизгнул от страха, когда к нему подбежала Ласка.

– Я думал, ты принесла себя в жертву, – содрогнулся от облегчения Олео.

– Не-а, – сказала она, еле переводя дыхание. – Не себя. Голубей.

Олео обернулся и увидел, как в глубине парка чёрная псина раздирала одну из птиц в пух и перья. Ласка, видимо, бросилась прямиком в стаю, спугнула птиц, их крылья взметнулись, как взрыв, и собака получила с дюжину новых мишеней.

Лисы передвигались так быстро, как только могли, Ласка и Олео подпирали Джулепа за плечи, не давая упасть, и всё время озирались назад и по сторонам.

На боковой улочке, тяжело дыша, мелькнула какая-то тень.

– Сюда, – прошептала Ласка.

Она привела их к коричневому мусорному контейнеру, который стоял переполненный возле одного из домов, и все трое, упав на живот, забрались под контейнер. Джулеп плюхнулся на бок и захрипел. Ласка и Олео, задыхаясь от страха, не сводили глаз с лоснящейся от дождя улицы.

Мимо проехал грузовик, шшшшшшшшш – шуршали по мокрому асфальту шины. Из громкоговорителей на грузовике ревел треснутый голос: «Грыждне, вниманне! Пррсьба не пкедать пмщений! Пвтряю. Пррсьба ыстваца домы!»

Мимо контейнера, преследуя грузовик, проскакала вприпрыжку свора собак. Глаза у всех были опухшие и слезились. Дыхание прерывистое, щёки в пене. Ласка и Олео отползли поглубже в тень и теснее прижались к Джулепу. Но мусор перебивал лисий запах, и собаки пробежали своей дорогой.

Заслышав их, откуда-то из-за мусорного бака выскочила крыса. Собаки набросились на неё в ту же секунду и стали перетягивать, точно палку. Крыса визжала, пока её не разорвали надвое.

– Что такое творится? – спросила Ласка.

Олео покачал головой. Вопрос напугал его. Обычно это она объясняла ему загадки Города. Он всматривался в дёрганые движения собак, вслушивался в их безумное рычание, внюхивался в густое дыхание, которое пропитало отмытый дождём воздух, и… в голове что-то щёлкнуло.

– Мисс Лисс, – прошептал он.

Ласка отвернулась.