Большой город

– По ту сторону, – продолжал Олео, – вы узнаете, что о вас думают люди. Лисы в городе – это вредители. – Он посмотрел двоюродному брату в глаза и поставил лапу на шкуру. – И на Ферме мы тоже вредители. Только с красивым мехом.

Лисы в клетках сидели не шелохнувшись.

– Истории, которые нам передали предки, запугали нас, – говорил Олео. – Но они же и показали нам, как можно выжить за пределами Фермы. Вот для чего они предназначены. Чтобы разбудить дикость, которая сидит у любого из нас внутри. Чтобы мы могли совладать с любыми невзгодами. Даже с теми, которые не встречались ещё ни одной лисе. – Олео сел, держа спину прямо. – Итак. Кто идёт с нами?

Клетки задребезжали. Лисы расхныкались и принялись в нерешительности месить лапами. И вдруг П-838 склонила морду. А за ней, один за другим, склонили все остальные. Только А-211 заскрежетал зубами.

Олео облегчённо вздохнул:

– Ласка!

Голос у Ласки чуть не провалился в горло, но она успела его поймать. И рассказала лисам свой план.

4

– НАВАЛИСЬ! – ПРОШЕПТАЛ ОЛЕО.

Лисы навалились головами на сетку. Они напрягали мускулы, упирались лапами в проволочный пол и толкали внешнюю стенку клеток, собрав воедино всю до последней капли дикости, что ещё оставалась в них. Толкали из страха стать точно такой же шкурой, что лежала на снегу.

Только А-211 оставался в глубине клетки.

– Навались! – произнёс Олео чуть погромче.

Лисы толкнули снова, и сетка покачнулась наружу. В дереве заскрипели гвозди.

П-838 вдруг ахнула и повалилась на бок в своей норе. Ласке пришлось удвоить усилия – вжиматься ушами в острую проволоку, давить, не замечая, как сводит шею, и наконец…

Р-р-р-р-р-дзеньк!

Что-то звонко оторвалось.

Ласка возликовала всем сердцем. Она посмотрела направо, потом налево, отыскивая место, где поддалась сетка. И отыскала. Давя на угол своей клетки, Ласка отогнула сетку возле перегородки, и со стороны А-211 выскочил гвоздь. А-211 сердито разглядывал новую дыру в клетке.

– Ещё! – прошептал Олео.

Лисы тяжело дышали в изнеможении. Жизнь, проведённая в клетках, лишила их сил.

– Ещё чуть-чуть! – призывал их Олео. – Вы почти выбрались!

Яркий свет прорезал снегопад. В фермерском доме вспыхнули окна.

Ласка оцепенела. П-838 задёргала лапами:

– Ой, нет, ой, нет, ой, нет!

Олео панически искал выхода и вдруг увидел дыру в клетке двоюродного брата:

– Прыгай, Двести одиннадцатый!

А-211 уставился на дыру, пытаясь проглотить комок в горле.

– Мы с тобой можем спасти всех лис! – торопил Олео. – Откроем клетки снаружи! Будем как Мия и Юли!

А-211 посмотрел на Ласку. Его трясло.

– Олео не позволит тебе пропасть, – сказала она. – Он умеет.

А-211 прерывисто вдохнул. Потом наклонил голову и сунул морду в узкую прореху между сеткой и деревянной подпоркой.

– Вот так, – подбадривал снизу Олео. – Молодец…

Ласка дёрнула головой в сторону дома. Дверь в доме начала открываться.

– Ай! – взвизгнул от боли А-211.

Его бирка уцепилась за сетку. Он извивался, пытаясь освободиться, но сетка держала прочно.

Ласка подскочила к нему, сунула клыки сквозь проволоку, и сжала бирку зубами – холодную, железную. Она с силой рванула назад. Что-то хрустнуло. На языке остался вкус крови. А-211, освободив ухо, выскользнул из клетки и упал на снег.

– Беги! – крикнул Олео, бросаясь к деревьям. – Мы за другими ещё вернёмся!

Ласка с тревогой смотрела, как А-211 пытается встать на лапы.

На снегу он был совсем неуклюжим – то задняя лапа утонет в сугробе, то передняя. На веранде сгустилась тень Фермера. Ласка учуяла, как его пот сделался тошнотворно кислым.

Олео остановился на краю леса.

– Давай, Двести одиннадцатый! – призывал он двою родного брата. – Ты добежишь!

А-211 старался как мог, но был не в силах вытащить из сугроба лапы.

– Ступай легко! – крикнула ему сверху Ласка.

Она повернула нос к дому и увидела, как Фермер схватил ружьё, стоявшее на веранде, и направил на лис. Чк-чк!

– Олео!!! – завизжала Ласка.

СССССШШШШШУУУУУМММММммммм…

Невидимая линия прорезала хлопья снега, разодрала пополам зимний воздух. А-211 рухнул, оросив снег красными брызгами.

– Нет! – пронзительно вскрикнул Олео под звук выстрела, который эхом раскатывался по Ферме.

Фермер нацелил ружьё на Олео и вдруг опустил, увидев, как тот мчится назад к двоюродному брату. И пока Олео жалобно скулил, обнюхивая рану в груди у А-211, Фермер успел перейти лужайку. Он схватил Олео за шкирку, поднял и впился взглядом прямо в глаза.

– Тебе повезло, что моя дочь тебя любит, – процедил он.

Олео безвольно висел в кулаке Фермера. Лицо оцепенело от ужаса. Он даже не зарычал, когда Фермер затолкал его в клетку А-211, отыскал выпавший гвоздь, зацепил им сетку, натянул и прикладом ружья заколотил гвоздь в дерево.

Фермер наклонился снова, ухватил А-211 за хвост и поднял его покачивающееся тело. На этот раз Ласка не отвернулась. Она даже не пыталась превозмочь боль, которая сверлила в груди, в том самом месте, где выстрел угодил в грудь А-211.