Большой город

Она внимательно оглядела жестяной лист, торчавший на фоне зимнего неба. Снежинки таяли в глазах, размывая взгляд. Она сильнее выгнула спину, задними лапами оттолкнулась от сетки, рванулась назад и вверх и забросила переднюю лапу за острый край крыши. Лапа соскользнула в подтаявшей слякоти, и Ласка уже летела в сугроб, как вдруг что-то дёрнуло, пронзив её насквозь болью, и она повисла в воздухе – другая лапа по-прежнему цеплялась за сетку.

Жалобно заскулив, Ласка снова запустила когти в проволочные сплетения. Она тяжело повисла на сетке, а новая боль прожигала на плече все мускулы.

– Ничего, – затаив дыхание, проговорил Олео. – Попробуй ещё.

В доме с грохотом распахнулась дверь, и Ласка в напряжении сжалась. Прихрамывая и звеня ключами, в двери показался Фермер.

– Ферн, я в больницу! – закричал он в окно. – Из дома не выходить!

Он оглядел лужайку и увидел повисшую на клетке Ласку. Он нахмурился и завернул за угол дома. Грузовик, заикаясь, ожил и вкривь и вкось заскользил по ледяной дороге.

ГАВ-ГАВ-ГАВ-ГАВР-Р-Р-Р-Р!

Ласка оцепенела от страха. По снегу во весь опор неслись тяжёлые лапы. Фермер спустил с цепи Гризлера.

Пёс подбежал к клеткам и, подскочив, куснул на мгновение зубами хвост Ласки и чуть не сорвал её с сетки. Спасаясь от клацающей собачьей морды, Ласка поджала хвост, выгнула спину, вскарабкалась задними лапами выше и на весу собралась в комок.

РГАВ! РГАВ!

Гризлер подскочил снова, оцарапав зубами ей ляжку. И снова, поддев клыком сухожилие на лодыжке.

– Не-а! – крикнул из леса тоненький голосок.

Недоросток вылетел из-за деревьев и впился крошечными зубами псу в хвост. Гризлер повернул голову, схватил недоростка массивной пастью и остервенело затряс из стороны в сторону.

– Нет! – пронзительно завопила альфа.

Они с бетой выскочили из леса и вцепились Гризлеру в уши, пытаясь прижать его книзу. Но Гризлер не переставая мотал головой. Недоросток заходился воем от боли.

– Ласка, наверх! – закричал Олео.

Ласка не могла шевельнуться. Невидимые зубы будто сомкнулись на горле – в том самом месте, где настоящие сомкнулись на горле недоростка. Такое вынести невозможно. Она расправила хвост и помахала им из стороны в сторону, подманивая Гризлера.

Пёс отряхнул с ушей лис и выплюнул недоростка в снег. Он скакнул вновь, и зубы, острые, как удар грома, намертво сжали хвост Ласки. Собачья тяжесть потянула лисицу вниз. Она подгибала когти, загоняя их глубже в сетку, но они тут же выскальзывали.

– Ласка, держись! – проговорил Олео.

Он метался кругами по клетке. Потом поднял голову к потолку и стиснул зубы. Высоко подпрыгнув, он щёлкнул пастью и зацепился клыками за провода обогревателя. Какое-то мгновение он висел неподвижно, сжимая зубы на проводах, а потом резко дёрнулся и забился всем телом.

Ласка соскальзывала вниз. Когти держались за сетку уже самыми кончиками. Тряхни Гризлер ещё разок – и она повалится в снег; там её и сожрут.

ХЛОП!

КЗЗТ…

Раздался хлопок и ярко вспыхнуло Голубым. Олео взвизгнул и как подкошенный рухнул на пол клетки. Все обогреватели погасли. Хлопка и вспышки оказалось достаточно, чтобы перепугать Гризлера. Выпустив из зубов хвост Ласки, он помчался по лужайке прочь и скрылся за углом фермерского дома.

Ласка посмотрела на Олео, который неподвижно лежал в клетке.

– Олео! – закричала она.

Он пару раз содрогнулся, перекатился на живот и тряхнул усами. Мех у него шевелился от статического электричества.

– Полезай наверх! – ответил он ей.

Ласка глянула вниз, где альфа и бета хлопотали в снегу над братом.

– Омега! – окликнула его бета. – Живой?

Недоросток разодрал заляпанные собачьей слюной глаза:

– Меня зовут Клык, брех побери!

Бета расхохоталась. Альфа покачала головой, и слёзы облегчения закапали у неё по усам.

Ласка снова посмотрела на край крыши. Лапы дрожали ещё сильнее, чем в самом начале.

– Ты молодец, Лас, – проговорил Олео.

Ласка закрыла глаза и выдохнула туманное облачко. Никакой она не молодец. Даже Дасти не сумела забраться на крышу курятника.

– Эй, детка! – окликнула её П-838.

Ласка открыла глаза.

П-838 улыбалась:

– Смотри не свались!

Ласка заскрежетала зубами, согнула колени и оттолкнулась задними лапами, на этот раз отрывая от сетки обе передние. Она опять начала соскальзывать с крыши, но тут же, выгибая передние лапы и вонзая когти в гладкий металл, принялась извиваться, вертеть хвостом и, оцарапав грудь, перемахнула наверх через острый край.

Тяжело дыша, Ласка рухнула на жестяную крышу. Из глаз хлынули слёзы. Внизу визжала от радости П-838.

Ласка осторожно подобралась к клетке Олео и выглянула через край. Олео изнутри вскарабкался по сетке под крышу. Тем временем Ласка дотянулась лапами до верхнего края сетки и, собрав силы, отогнула его, чтобы Олео мог протиснуться в узкую щель. Он перевернулся, забросил лапы на крышу, упёрся спиной в сетку и с помощью Ласки, которая тащила его за шкирку, вытянул себя наверх.

Лисы, тяжело дыша, смотрели друг на друга.

– Ты сделала то, что не сумел я, – сказал Олео.

– И что же?

– Ты спасла на Ферме всех лис.