Большой круг

По мере приближения к архипелагу Шпицберген длинные черные изогнутые плоскости воды дробят лед, превращая его в серебристый пазл с острыми краями плавучих льдин. Погода пока держится. Почти полдень, на юге горизонт подожжен узкой полосой слабого загвазданного света. Появляются очертания островов, тени на фоне теней.

Как-то раз, когда они еще были в тропиках, Калеб уговорил Мэриен слетать на остров Гавайи. Его юный друг Хоуни, тоже паньоло, во время войны служивший в Тихом океане, забрал их в маленьком аэропорту Кона и посадил на свою старую ржавую лодку. Вечером, посасывая пиво, они отплыли от берега, и Хоуни дал им маски и дыхательные трубки, которые стащил на флоте.

– Им тут нравится, – сказал он, кивнув на чернильную воду.

Мэриен поняла, что от нее ждут вопроса, кто такие «они», но не поддалась и плюхнулась в воду.

Внизу пустота, кобальт, перетекающий в черный. Калеб схватил ее за запястье, пристегнув к себе. Яркий косой луч света уходил в глубину: Хоуни светил сильным фонарем в воду, привлекая плавающую морскую мошкару. Какая-то серебряная рыба сверкнула в глубине, как монета в колодце. Первый морской дьявол появился, как волна во тьме, далеко внизу, едва различимо. Поднявшись, он выгнулся вверх и открыл рот, шевеля жабрами, сияя белым брюхом. Потом скат изогнулся под Мэриен, живот к животу, и между ними ветром пронеслась вода. Став крылатой тенью, скат опустился, ненадолго исчез, а затем, выписав петлю, опять вернулся. Снова и снова выделывая петли в косом луче, он хватал еду, и Мэриен провалилась в расщелину времени, почувствовав головокружительную невесомость петель, нанизываемых над Миссулой бипланом «Стирман».

Эдди передает ей записку. «Возможно, в радиусе радио Ис-фьорда. Попробуем».

Когда она сообщала по радио план их полета из Барроу, на Шпицбергене пообещали всяческую помощь, и теперь диспетчер говорит Эдди, что небо ясное и все в Баренцбурге и Лонгьире включат для них свет.

Нацисты дважды занимали Шпицберген, чтобы разместить там метеостанции. Свободные норвежцы скользили по глетчерам на своих лыжах, гоняясь за радиосигналами, то возникавшими, то пропадавшими, как болотные огоньки, и иногда не находили никого, а иногда находили и убивали немцев на ключе. Подводные лодки доставляли на северные острова все больше немцев. Позже всех остальных в войну сдались немцы на Шпицбергене. Через четыре месяца после Дня Победы. Они сдались бы раньше, но никому не было до них дела.

Мэриен летит с запада, низко над водой, над ледяным устьем Ис-фьорда, по бокам высятся плосковерхие белые горы. Они пролетают над огнями советских поселений в Баренцбурге, его жители занимаются добычей полезных ископаемых. Замерзшая поверхность фьорда в блестящих пятнах: снег выдуло до тонкого слоя. Они пытаются сесть в долину недалеко от Лонгьира, Адвентдалене, где люфтваффе построил взлетную полосу.

Калеб подарил ей морских дьяволов, сказав тем самым, что любит. Он знал, как говорить с Мэриен, чтобы та его услышала. Они с Эдди вылетели двадцатого января, получив известие о пересечении – наконец-то – замешкавшимся «Норселом» Южного полярного круга и приближении его к Антарктиде. Когда Мэриен уезжала в аэропорт, разумеется, безо всяких «до свидания», Калеб был на ранчо. Их любовь значила все, изменить не могла ничего. Их траектории будут тянуться дальше, любовь не сможет их согнуть.

Мэриен опускается к маленькому заливу Ис-фьорда, пролетает над скученными желтыми огнями Лонгьира, шаткими деревянными постройками и канатными дорогами, по которым вагончики ездят на рудники. Полет над Северным полюсом, звезды, рассветы, лед уже приняли разобщающую странность сна.

Узкая долина в дымке. В одном из рудников еще тлеют угли, подожженные снарядом немецкого линкора. Там, где горят сигнальные шашки, они приземляются на мягкий снег. Поприветствовать их собралась толпа.

Испытывая неподдельный страх, вы чувствуете настоятельное желание отщепиться от своего тела. Отдалиться от того, что причиняет вам боль и ужас, однако это и есть вы. Вы на борту тонущего корабля, но вы и есть корабль. Вместе с тем во время полета страх непозволителен. Полностью пребывать в себе – ваша единственная надежда, а еще нужно добиться того, чтобы и самолет стал частью вас.

МЭРИЕН ГРЕЙВЗ

Мальмё, Швеция

55°32 ʹ N, 13°22ʹ E

2 февраля 1950 г.

Полет – 10,471 морских миль