Большой театр. Секреты колыбели русского балета от Екатерины II до наших дней

Министерство культуры доложило ЦК, что после «триумфа» Плисецкой зарубежный капитал суммой в «3,5 миллиона рублей» обогатил «советский государственный бюджет»[717]. Вторые гастроли запланировали на 1962 год. Балерина уже меньше волновала КГБ. Она держала язык за зубами в присутствии иностранных репортеров и танцевала, конечно же, тоже не открывая рта, за что получила разрешение вновь поехать в Северную Америку, а затем добилась возможности посещать другие страны.

Турне 1962 года на тот момент было самым грандиозным и являлось частью обмена, в ходе которого New York City Ballet посетил Советский Союз. Знаменитый хореограф-эмигрант Джордж Баланчин вновь увидел родные земли[718]. Программу выступлений составляли сотрудники КГБ, о чем тогда не догадывались ни Плисецкая, ни другие участники гастролей, ведь именно представители ведомства решали, кого допустить до поездки и какие постановки показывать за рубежом. Чтобы защитить «интересы» СССР и задать правильный настрой, репертуар был тщательно продуман[719]. КГБ, боровшийся за контроль над государственными делами с ЦК, позаботился о том, чтобы культурный «продукт», продаваемый за рубеж, соответствовал официальному регламенту мира искусства. Таким образом, в докладе, подготовленном для ЦК, руководитель КГБ Владимир Семичастный открыто признавал «серьезные проблемы с подготовкой заграничных гастролей балета Большого театра в 1962 году». Особенное беспокойство вызывал спектакль «Спартак», созданный в Ленинграде темпераментным бунтарем Леонидом Якобсоном. «Несколько ведущих танцовщиков обеспокоены репертуаром, заявленным для США и Канады, — начал Семичастный. — В частности, они протестуют против включения в программу спектакля „Спартак“, имеющего большие недостатки — прежде всего, отсутствие танца, а также неточную интерпретацию персонажей и сцены секса, позаимствованные из образцов западного искусства». Он добавил, что штатные сотрудники американского посольства в Москве почувствовали, что «Спартак» нельзя показывать в Америке, но не объяснили почему. «Было бы мудро вместо этого включить в программу „Золушку“ или „Бахчисарайский фонтан“», — продолжил председатель КГБ. Также подчеркивалась необходимость «принять срочные меры по обновлению концертной программы и включить в нее номера, которые отражали бы советскую жизнь»[720]. Семичастный, конечно, имел в виду воображаемые образы — то, что может показать лишь искусство. Настоящая советская жизнь не могла быть продемонстрирована на сцене. После доработки и подготовки «Спартак» включили в афишу гастролей для американских зрителей.

В то же время артисты проходили тщательный досмотр. Семичастный взвешивал все за и против поездки за рубеж каждого сотрудника. Самой большой загвоздкой стал балетмейстер Лавровский. Коллеги «описывали его как консервативного и предвзятого человека, — писал руководитель КГБ. — Он не уделял должного внимания успеху турне, ведь был более озабочен продвижением собственных постановок и игнорировал другие балеты, например „Каменный цветок“, во время гастролей в США в 1959-м. В предыдущих поездках хореограф познакомился со многими русскими эмигрантами и другими иностранцами без позволения руководства делегации». Это делало его предателем. После анализа данных Семичастный предложил следующее — Уланова заменит Лавровского, так как «за границей ведет себя с достоинством и скромностью»[721]. Однако ЦК не одобрил этот план, и балетмейстер остался на посту еще на один год.

Опасения вызывал и Марис Лиепа[722], выступавший в роли Спартака. Семичастный беспокоился, что артист может последовать примеру Рудольфа Нуриева, запросившего политического убежища в парижском аэропорту в 1961 году, предав взрастивший его советский народ. Чтобы развеять «сомнения» в верности Лиепы, «руководство» Большого театра утверждало, что, несмотря на его могучие мускулы (танцовщик набрал массу для партии Спартака), он привязан «к маленькому сыну, матери, отцу и сестре, проживающей в Риге»[723] и вернется домой ради семьи, взятой под присмотр государства. Лиепе дали разрешение на участие в гастролях, и тот вернулся, как и обещал.