Большой вальс

— Постой! Успеешь ещё начать судилище. — Он тяжело дышал, торопясь убедить её. — Не стоит рубить сплеча. Мы же договорились хорошенько проверить россказни Кассио. Ведь ты не хочешь попасть в ловушку?

Тони позволила увести себя в аллейку сада и усадить на скамейку, спрятанную в кустах олеандра. Приступ гнева утихал, но она упрямо молчала, теребя носовой платок.

— Расскажи мне все по порядку, голубка. Что сказал тебе принц? По-видимому, он не долго упирался. — Артур говорил мягко и вкрадчиво, как опытный психотерапевт.

— Принц действительно родился в России. Но он не преступник и не шпион. Викторию очень любит, вернее, любил — его убедили, что она давно погибла. Я не стала пока разубеждать Макса (это его европейское имя), хотя ужасно хотелось порадовать… Знаешь, он действительно, жутко влюблен… И вообще — очень милый. Хотя, конечно, мальчишка.

— Все мы были когда-то мальчишками. Не скажу, чтобы это было плохое время. Во всех отношениях. Молодость — недостаток, который проходит сам собой.

— Философствуешь, как домохозяйка, начитавшаяся популярных журналов… А Динстлер не отрицал, что вредил мне. Правда, говорил, что его вынудили к этому какие-то мрачные силы. К тому же он знает, что Остин — не мой отец… И граф Бенцони тоже. Это я уже сама проверила, заехала во Флоренцию, не терпелось начать дознание… Там ещё беседовала с одним давним другом матери, так тот вообще утверждает, что я — сирота!

Артур недоуменно нахохлился:

— Как это, «вообще»?

— Убеждал, что Алиса не могла иметь детей и Динстлер, по уши в неё влюбленный, «вылепил» меня из какой-то беспризорной девчонки. Вот так-то, Артур. Понял, наконец, с кем имеешь дело?

— Кажется, понимаю… Кое-что все-таки сходится. Не нравился мне всегда этот хлипкий докторишко. Скользкий какой-то, кого-то или чего-то боится, все время темнит… — Артур задумался.

Сообщение о Динстлере взволновало его куда больше, чем он позволил себе показать Тони. Уж если этот «скульптор» так легко распоряжается человеческими жизнями, что стоит ему навредить девушке, которая является помехой в его игре?. Оберегать и мстить — это мужское дело. Теперь-то Артур не станет тратить лишних слов и постарается не промахнуться. А Тони надо успокоить и попридержать.

— Глупости, детка. Ты вовсе не сирота, у тебя есть я, — попробовал пошутить Артур. — Но мне кажется, тебе лучше отложить разговор с отцом ведь Остин был им и будет независимо от биологического факта. Господину Брауну в эти дни сильно нездоровится. Опять плохо с сердцем. Известия о событиях в Венеции и твой неожиданный отъезд с принцем очень встревожили его. Не знаешь, почему он так прореагировал на дружбу с Дали Шахом?

— Как почему? Именно по той причине, что и я — Остин беспокоится, что я выйду на след Виктории и докопаюсь до подлинной роли в этом деле Динстлера.

— Ах, нет! Голубка, ты просто свихнулась, у тебя мания преследования. Остин не враг тебе! Он и Алиса всей душой любят тебя — это же ясно, как божий день!

Артур поднял с дорожки плоский камешек, рассмотрел его со всех сторон и с силой метнул в сторону моря.

— Не долетел… Но ведь что-то скрывается за всем этим! Хотелось бы знать, что! Прошу тебя, девочка, не поднимай шум. Побеседуй потихоньку с матерью. Алиса не станет лгать. Я почему-то уверен, что в ближайшие дни многое прояснится. — Глаза Артура блеснули сталью. Он обаятельно улыбнулся и бодро поднялся. — А вот как раз и твой багаж прибыл!

Слуга старательно выносил из лифта набор дорожных сумок Антонии со скромным значком «Кристиан Диор».

Перепоручив Антонию мадам Алисе, Артур спешно отбыл в Париж улаживать дела А. Б. с летними контрактами. Он и вправду занялся делами, но прежде пригласил к себе невзрачного человека, предпочитающего одеваться в серое, пользоваться отмычками и надеяться на свою память.

Покидая через час Шнайдера, серый человек механически твердил неуклюжее имя Йохим-Готтлиб Динстлер и вполне простой адрес «Каштаны».

Динстлер рассчитал с щедрыми «отпускными» научных сотрудников, дал наставления заместителю по поводу текущих дел в клинике, объяснив, что собирается отдохнуть у сестры Изабеллы.

Правда, он избегал смотреть в глаза прислуге, а камин в кабинете горел целую ночь. К тому же увез в неизвестном направлении здоровых обезьян, а три трупа павианов были сожжены садовником на хозяйственных задворках.

Пока пылали в камине личные бумаги, Йохим вновь перелистал серую папку секретного архива специального научного отдела «третьего Рейха» под кодовым названием «Крысолов». С нее-то все и началось, если не считать ту ночь в приюте св. Прасковеи, когда глаза девятнадцатилетнего Йохима встретились с последним взглядом умирающего Майера. Вот тут-то, наверно, и пометила его судьба. Вирус фантастической авантюры проник в юную, доверчиво распахнутую душу, чтобы через десять лет пробудиться и полностью завладеть ею.

«Прощай, Майер! Прощайте, мечты и надежды! Прощай, Йохим „собиратель красоты“. И будь проклята твоя одержимость, твоя неукротимая страсть к совершенству».