Большой вальс

Девушки посмотрели друг на друга и расхохотались — даже увечья располагались у них строго симметрично, в зеркальном отражении. Мимо пронесся, гневно сигналя, огромный автобус, чуть не задевший вылетевший на осевую линию автомобиль Антонии.

— Ладно, будет о чем поболтать за обедом. Я все приготовила дома — не идти же нам с тобой в ресторан! Сенсации пока не нужны. Тем более, ты должна взглянуть на свое фамильное «поместье», — Виктория Меньшова-Грави, добавила она с усмешкой.

Попав в этот дом, Виктория осматривалась, как в музее, припоминая произошедшие здесь знаменательные эпизоды. Неужели сюда забрел в конце двадцатых годов Шура Зуев в своей облинявшей белогвардейской шинели? Здесь прошел короткий, невероятный роман юной Алисы и красавца Филиппа. В этих стенах нашел друзей начинающий бизнесмен Остин Браун, захаживающий к Александре Сергеевне и устраивавший праздники для детворы, среди которой блистала его будущая жена… А Йохим Динстлер? Вот тут, в дверях, поправляя очки стоял он в то давнишнее, фантастическое Рождество… Так просто и абсолютно невероятно.

Два дня назад на старенькой подмосковной даче мать показала ей место в саду между кустами разросшейся сирени.

— А вот здесь мы с Лешей ставили «манеж» для тебя. Ты выбрасывала из него игрушки и пыталась жевать траву.

Виктория уставилась на памятное место, сраженная непонятными ей чувствами — «Это так просто, что я даже не могу осознать всей значительности», — сказала она матери.

И вот теперь так же оторопело рассматривала она старый французский дом, хранящий тени ушедших памятных дней, событий, которые, как ни странно, имели, оказывается, прямое отношение к ней, никому здесь тогда неведомой, толкущейся в деревянном манеже крюковского сада.

— Потом, потом все рассмотришь! А сейчас — за стол! Мне не терпится услышать о твоих приключениях. Ну и развлеклись мы, Тори! Даже смеяться не могу — бок болит. — Антония сама раскладывала в тарелки магазинные салаты, поскольку специально отпустила прислугу. — Артур проговорился, что ты неравнодушна к крабам. Тогда это все необходимо съесть тебе. Симпатизирующая мне хозяйка местной закусочной изготовила специально для «гостей», поскольку для меня придерживает вот этот паштет из сырого филе!

— Узнаю, в Парме меня специально накормили чем-то подобным, помогая «войти в образ» А. Б. И знаешь, это было не самое страшное.

— Тори, а ведь я, сидя со своим животом под крылом матушки Стефании, одинокая, заброшенная, думала, что ты та веселишься на всю катушку приемы, презентации, полеты с магами… А ещё все эти жужжания прессы «Ура, мисс Браун! Да здравствует А. Б.!» Каково?

— Бедная «железная маска»! Зато я чувствовала себе камикадзе каждый раз, выходя за дверь своего гостиничного номера… Да и в номере… Тони, ведь я даже не знала, как открывается флакончик с шампунем!

— Ха, зубами! И вообще — это дело дизайнеров. Нам-то, потребителям, совсем не обязательно вникать. Только плати и качай права! Вызывай главного администратора и — в разборки. Он сам откроет, да ещё вымоет тебя с большим удовольствием.

— Вот этого я как раз и не умела делать. Но ничего, постепенно дошла, благодаря тебе… Но а ты, затворница, хитрее всех оказалась: такой парень по лужайкам бегает! И прямо ко мне на шею: «Мамочка!» Он нас упорно путает. Умерла бы от зависти, если бы не свои конкретные перспективы, — Виктория многозначительно подмигнула.

— Потрясающе! А наш поэт не промах! — обрадовалась Тони.

— Ты тоже, дорогая моя, все успела. Знаешь, кто вытащил меня с того света? — Храбрый и прекрасный рыцарь, которого я обожаю! — заявила Виктория.

— Как это? Твой рыцарь, то есть юный Дюваль, насколько я поняла, все это время был при мне.

— Меня спасал, в полной уверенности, что борется за твою жизнь, принц Бейлим Дали Шах, он же — мой брат Максим, который думал, что я погибла пять лет назад! Примчался за Тони Браун на своем «Боинге», отстреливался от бандитов, шептал «любимая». Ох, и заморочила ты бедному мальчику голову! Я с полной серьезностью выступаю его защитником и парламентером. — И Виктория рассказала Тони продолжение московской истории, развернувшейся уже в других широтах.

— Сейчас Максиму ничего не грозит более, чем любовная горячка, — завершила она свой рассказ и добавила: — Тони, подожди его, если не хочешь упустить свое счастье. Так и быть, оставим идею «двойной свадьбы». Нам с Жан-Полем придется поторопиться.