Большущий

Однажды в июне, через месяц после свадьбы, Селина отправилась в Чикаго вместе с Первюсом – невероятная маленькая фигурка в нарядном платье уселась на сиденье телеги, доверху наполненной ранними овощами. Они тронулись в путь после трех и добрались до города к девяти, хотя дороги были все еще размыты дождями, прошедшими в конце мая. В каком-то смысле это было их свадебное путешествие, потому что Селина после свадьбы ни разу не уезжала с фермы. Вовсю жарило яркое солнце. Селина пряталась от него под зонтиком и смотрела вокруг с удовольствием и интересом. Она болтала, крутила головой туда-сюда, восклицала, спрашивала. Временами ей хотелось, чтобы Первюс живее откликался на ее настроение. Это веселое, беспокойное создание елозило на сиденье рядом с ним, как крутится добродушный терьер с блестящими глазами вокруг флегматичного, тяжеловесного сенбернара.

По пути она излагала мужу замечательные планы, родившиеся у нее в голове за последние четыре недели. Ей хватило даже не четырех недель, а четырех дней, чтобы понять, что этот большой широкоплечий мужчина – создание доброе, нежное и милое, но совершенно лишенное инициативы и авантюрного духа. Иногда она восхищалась при воспоминании о его смелости, когда в тот вечер на аукционе он сражался за ее коробку. Сейчас эта история казалась невероятной, хотя он часто напоминал ей о том вечере, по-собачьи мотая головой и улыбаясь широко и благодушно улыбкой мужчины-победителя. Но Первюс, в общем-то, был скучным парнем, а в Селине таился живой огонек, здоровое лихачество, склонность к приключениям, чего он никогда до конца не понимал. К таким порывам Селины он относился со смешанным чувством гордости и неловкости.

Как и все молодые жены, Селина смело начала переделывать своего супруга. Он был красивый, сильный и ласковый, но вместе с тем медлительный, консервативный и замкнутый. Она сделает его любознательным, решительным и жизнерадостным. Трясясь рядом с ним по Холстед-роуд, она крупными, смелыми мазками рисовала ему свои планы.

– Первюс, нам надо покрасить дом в октябре, после окончания летних работ, пока не начались заморозки. Хорош будет белый цвет, а для отделки возьмем зеленый. Хотя, может, белый – это непрактично. Тогда покрасим зеленым, а на отделку пойдет тоже зеленый, но более темный. Прекрасный фон для мальвы. (Мальва, что посеяли они с Рульфом, не подавала никаких признаков жизни.) А тот западный участок номер шестнадцать мы осушим.

– Да уж, осушим, – пробормотал Первюс. – Земля там глинистая. Осушишь, а останется все равно сплошная глина. Твердая глинистая почва.

На это у Селины тоже был ответ:

– Знаю. Нужно использовать гончарный дренаж и – подожди, не перебивай – гумус. Я знаю, что такое гумус. Это сгнившие овощи, перегной. Рядом с сараем всегда лежит их целая куча, и ты удобряешь им те поля, где все растет быстрее. Но на западном шестнадцатом участке не только глина. Наполовину там болотистая почва, и ей всего лишь нужен дренаж и навоз. А еще поташ и фосфорная кислота.

Первюс от души расхохотался, что Селина неожиданно для самой себя восприняла с возмущением. Он покровительственно дотронулся своей большой загорелой рукой до ее разрумянившейся щеки и нежно ущипнул.

– Не надо! – воскликнула Селина и отвернулась. Впервые она не позволила себя приласкать.

Первюс снова рассмеялся.

– Ну-ну, школьная учительница теперь стала фермершей, да? Бьюсь об заклад, вдова Парленберг не знает столько, сколько знает моя маленькая фермерша… – он снова захохотал, – об этом самом поташе и… какой там кислоте? Скажи-ка, маленькая Лина, где же ты всему этому научилась?

– В книге прочла, – почти рявкнула Селина. – Я за ней специально посылала в Чикаго.

– Надо же, в книге! – он хлопнул себя по колену. – Фермерша выращивает овощи по книге!

– А почему бы и нет? Человек, который ее написал, знает об овощеводстве больше, чем все фермеры Верхней Прерии. Он знаком с новейшими методами. А ты работаешь, в точности как когда-то твой отец.

– Что было хорошо для отца, то хорошо и для меня.

– Нет, не хорошо! – воскликнула Селина. – Не хорошо! В этой книге написано, что глинистые почвы годятся для капусты, гороха и фасоли. И там объясняется, как надо действовать!

Она вела себя, как бешеная муха, которая нападает и кусает, чтобы расшевелить мужа в его медленном и тяжком продвижении вперед. Единожды начав, она уже не могла остановиться.

– Для поездок на рынок нам нужны две лошади. Это сэкономит тебе несколько часов, и ты быстрее доберешься до места. Две лошади и новая телега, зеленая с красным, как у Класа Пола.

Первюс смотрел вперед на дорогу между лошадиных ушей почти так же, как Клас Пол во время первого путешествия Селины по Холстед-роуд, что тогда изрядно ее раздражало.

– Одни красивые слова.

– Это не просто слова, это планы. Ты должен что-то планировать.

– Красивые слова. Красивые слова.

– Ох!