Большущий

– Дирк! Дирк, мы почти приехали. Посмотри, сколько народу, и огни горят! Мы скоро будем на месте.

Мальчик проснулся, поднялся с мешков, посмотрел вокруг, поморгал и снова улегся, свернувшись калачиком.

– Не хочу я смотреть на огни… на людей…

И опять заснул. Селина умело правила по центральным городским улицам. Она смотрела во все стороны широко открытыми глазами. Мимо нее проезжали другие телеги. Впереди шла целая вереница. Мужчины оглядывали ее с любопытством и, переговариваясь друг с другом, указывали на нее большим пальцем, но она не обращала внимания. Селина решила, что будет лучше, если сын сядет рядом. Они двигались по Рэндольф-стрит, до рынка оставалось два квартала.

– Дирк, вставай! Иди сюда, к маме.

Ворча, мальчик забрался на козлы, зевнул, почмокал, костяшками пальцев протер глаза.

– Зачем мы сюда приехали?

– Чтобы продать овощи и заработать денег.

– Зачем?

– Чтобы ты пошел в школу учиться.

– Шутишь? Я и так хожу в школу.

– В другую школу. Большую.

Теперь он окончательно проснулся и с интересом оглядывался. Они свернули к рынку. Лошади, люди, телеги – настоящее столпотворение. Одна вереница телег тянулась от немецких ферм, расположенных к северу от Чикаго, другая – от голландских, что на юго-западе, откуда приехала и Селина. Горы фруктов и овощей – тонны на территории в несколько акров – лежали в телегах, перекрывших старую площадь. Невооруженная армия привезла пищу, чтобы накормить огромный город. С этой небольшой площади, а также с расположенной на востоке Саут-Уотер-стрит кормились свежими овощами и фруктами миллионы жителей Чикаго. Примерно так размышляла Селина, маневрируя среди скопления людей и телег. Она ощущала почти восторг от своей значимости, от исполняемой важной миссии. Она заранее знала, где именно будет торговать. После первого посещения рынка с Первюсом в самом начале их совместной жизни она ездила в город раз десять, не больше, но многое видела, слышала и запоминала. Удачное место находилось рядом с углом Деc-Плейнс, но не на обочине, а в двойной линии телег, тянущейся посреди дороги. Здесь покупателям-коробейникам и бакалейщикам было удобно подходить к товару, Селина же могла представить свои овощи в наилучшем виде. Напротив были расположены ресторан, гостиница и салун Криса Спанкнобеля. Крис знал Селину, как многие годы знал Первюса, а до Первюса его отца. В случае необходимости он поможет и ей, и мальчику.

Дирк окончательно проснулся, все вокруг было ему интересно: огни, толпы людей, лошади, разговоры и смех, звон посуды из уличных закусочных – все новое и необычное для его деревенских глаз и ушей. Дирк понукал лошадей, встав в телеге во весь рост, однако, когда оказался в самой гуще движущихся повозок, все же прижался к матери.

На перекрестках, где свет горел ярче, стояли лотки. Там продавали шоколад, сигары, запонки для воротничков, помочи, шнурки, патентованные изобретения. Что-то вроде ярмарки. Дальше вниз по улице из полумрака таинственно выплывали мужские лица. Невозмутимые и загорелые, они казались темными и страшными, белки глаз блестели, усы чернели, плечи вздымались. Под уличными фонарями шла игра в кости. Рядом с полицейским, смеясь и болтая, стояли две девушки.

– Мама, смотри – хорошее место! Вот здесь! На той телеге собака такая же, как Пом.

Пом, услышав свое имя, встал, посмотрел мальчику в лицо, задрожал, нервно повилял хвостом и гавкнул. Хотя ночная жизнь рынка была ему хорошо знакома, он всегда приходил в возбуждение. Частенько ему приходилось охранять телегу во время недолгих отлучек Первюса. Пом забирался на козлы, готовый зарычать на любого, кто попытался бы дотронуться до редиски в отсутствие хозяина.

– Сидеть, Пом! Не лаять!

Селина не хотела привлекать внимание к себе и сыну. Еще было слишком рано. Они приехали в исключительно удачное время. Первюс часто по дороге в город проваливался в сон, и тогда лошади еле плелись, но сегодня Селина их погоняла. Поэтому они выиграли целых полчаса. Через полквартала Селина увидела подходящее место. Но с противоположной стороны другая повозка явно направлялась туда же. Впервые за эту ночь Селина вынула хлыст и резко хлестнула своих шаркающих лошадок. Удивившись, те по мере сил перешли на неуклюжий галоп. Секунд на десять позже, чем следовало, немецкий фермер разгадал ее намерение и, тоже подхлестнув свою уставшую упряжку, доскакал до нее, как раз когда Селина успела перегородить ему путь и собиралась задним ходом встать на свободное место.

– Эй ты, а ну убирайся… – зарычал он, но тут в тусклом уличном свете разглядел, что его соперница женщина. Он осекся, уставился на нее с открытым ртом и попробовал другой подход: – Вам сюда нельзя, миссис.

– Нет, можно.

Селина умело ставила на нужное место свою упряжку.

– Нам можно! Можно! – закричал Дирк с весьма воинственным видом.

По обе стороны от них из телег высунулись головы.

– Где ваш мужчина? – злобно глядя на нее, спросил побежденный фермер.

– Здесь, – ответила Селина и положила руку на голову Дирка.