Большущий

Когда Селина вошла в длинный зал, ей стало спокойнее и легче на душе от этого чистого передника Криса, от его румянца и даже движения его руки, охватившей всю поверхность прилавка. Из кухни позади бара доносилось шипение жарящегося мяса, благотворный аромат кофе мешался с запахом жареной свинины и картошки. Продавцы с рынка уже сидели за столами и торопливо поглощали огромные порции завтрака: гигантские куски ветчины, два яйца и нарезанный большими кубиками картофель. Затем пили горячий кофе с ломтем хлеба, обильно намазанным сливочным маслом.

Селина подошла к Крису. Его круглое лицо выделялось среди клубов дыма, как солнце в облаках тумана.

– Ну и как наши дела? – тут он узнал ее. – Um Gottes! [14] Да это же миссис де Йонг!

Вытерев ручищу о подвернувшееся полотенце, он протянул ее вдове с выражением соболезнования.

– Я слышал, слышал, – проговорил он тихо и не очень внятно, отчего его слова звучали еще более сочувственно.

– Я приехала продавать овощи, мистер Спанкнобель. С сыном. Он еще спит в телеге. Можно мне привести его сюда и немного почистить перед завтраком?

– Конечно! Конечно! – Внезапно его поразила догадка: – Не может быть, чтобы вы спали в телеге, миссис де Йонг! Um Gottes!..

– Спали. И очень неплохо. Сын даже ни разу не проснулся. Я и сама немного вздремнула.

– Почему вы не пришли ко мне? Почему… – Взглянув на ее лицо, он понял почему. – Вы могли бы переночевать здесь бесплатно.

– Я знаю. Поэтому и не пришла.

– Не говорите глупости, миссис де Йонг. Половину ночи комнаты стоят пустые. Тогда с вас и с мальчика я взял бы всего двадцать центов. А отдали бы потом, как сможете. Хотя вы же не будете каждый раз сюда приезжать, правда? Не женское это дело.

– Кроме Яна, мне просить некого. А Ян совсем не годится. Может, буду ездить только в сентябре и октябре. Потом, наверное…

Она не договорила. Трудно излагать планы на будущее в три часа ночи без завтрака. Она прошла к маленькой умывальной комнате в конце зала и, когда тщательно вымылась и расчесала волосы, сразу почувствовала себя лучше. Вернувшись к телеге, она увидела, что Дирк ужасно напуган, ибо пребывает в уверенности, что мама его бросила. Через пятнадцать минут они оба уже сидели за столом, на котором было накрыто то, что Крис Спанкнобель считал достойным завтраком. Обнадеживающее начало дня, хотя, как оказалось, обманчивое.

Оптовики не желали покупать овощи у Селины де Йонг. Они привыкли не покупать у женщин, а продавать им. Коробейники и мелкие бакалейщики запрудили рынок в четыре утра – греки, итальянцы, евреи. Они торговались хитро, умело и, как правило, нечестно. Потом они перепродавали купленный товар домохозяйкам. Способов обмана было множество. Когда фермер отворачивался, они успевали поменять ящик помидоров или стащить кочан цветной капусты. Особого порядка в торговле не наблюдалось.

Вот, к примеру, коробейник Луиджи. Купленное на рынке он продавал в северных городских районах. Он громко рекламировал товар в переулках и на маленьких улочках Чикаго, и его грубый голос сливался с шумом пробуждающегося города. У Луиджи было смуглое лицо, быстрая лучезарная улыбка и хитрый взгляд. На рынке его звали Лу-у-уджи. Когда цена его не устраивала, он делал вид, что не понимает по-английски. Но торговцев обмануть было непросто, и они кричали ему:

– Эй, Лу-у-уджи, какая такая проблема? Давай говори английский!

Луиджи знали все.

Селина сняла брезент. Овощи лежали плотные, свежие, яркие. Но она понимала, что продать их надо быстро. Как только листья начнут вянуть, когда по краю кочанов цветной капусты побеги хотя бы немного загнутся, покоричневеют и станут чуть мягче, их цена уменьшится наполовину, даже если весь кочан останется при этом белым и крепким.

По улице пошли первые покупатели – невысокие, черноглазые, смуглые; полные, затрапезные, без пиджаков; хитрые, жующие табак, одетые в комбинезоны. Флегматичные красные лица загорелых голландцев. Худые, смуглые лица иностранцев. Крики, грохот, суматоха.

– Эй ты! Убери отсюдова свою лошадь! Черт тебя дери!

– Сколько берешь за всю бочку?

– Фасоль есть? На что мне твоя цветная капуста! Фасоль давай!

– Дорого!

– Ну и оставь себе. Мне без надобности.

– Четвертак за мешок.

– Еще чего! Какие тут кочаны в пять фунтов весом? Там и четырех-то нету.

– Кто сказал, что нету!

– Дай мне вон того пять бушелей [15].

Еда для миллионного населения Чикаго. Быстрая торговля с телег: заплатил, получил. Что-то упало под копыта лошадей. Босоногие дети с корзинками в руках подбирают валяющиеся на мостовой овощи. Мусорная Энни с шалью, заколотой булавкой поверх отвислых грудей, находит под ногами картофелину и луковицу, в канаве – кусочки фруктов и зелени. Большая Кейт покупает морковку, петрушку, брюкву, свеклу – все овощи немного вялые, а потому дешевые. Потом она сама свяжет их в пучки и продаст бакалейщикам как приправу к супу.

День обещал быть теплым. Солнце вставало красное. Начинался влажный сентябрьский день, какие часто бывают осенью в этом озерном краю. Фрукты и овощи надо продавать быстро. После полудня они потеряют в цене.