Болтовня

Через некоторое время, мы с Иркой одновременно остались без работы. В моей конторке прошло сокращение, а у подруги тоже что-то там произошло наподобие. Мы находились в полной заднице безденежья. Из дому мы тогда никуда с Иркой не выходили, так как прогуливаться было не на что, и только изредка мы посещали самые дешевые и бесплатные мероприятия типа посмотреть концерт самодеятельности или прогуляться по парку. Даже на самое необходимое не хватало средств, существовали мы на то, что давали родители. Дядя Витя стал нашим основным источником дохода: он регулярно подбрасывал нам небольшие суммы наличных, уже привычно для нас выходя из комнаты с купюрами в двух руках и протягивая их нам обеим. Более того, мы с Иркой еще и организовался некий «бизнес» по добыванию наличности у дяди Вити в больших размерах.

А дело было так. Однажды мы с Иркой сели играть в карты. Мы лениво перебрасывались в подкидного дурака, как дядя Витя в очередной раз выплыл из комнаты с песенкой из мультика про тех же несчастных животных. Она заменила его хит о красоте и спесивости, и теперь мы в основном слышали:

Мы бедные овечки,

Никто нас не пасет.

Мы таем словно свечки…

Ну, мы уже давно привыкли и не обращали никакого внимания – это уже не казалось смешным. Так вот, дядя Витя, который никогда не лез в наши разговоры и посиделки, вдруг застыл у стола и с изумлением уставился на наше развлечение.

– Дядь Вить, с нами? – подмигнула ему Ирка.

– А я не умею… – протянул отчим.

– Так научим! – Ирка двинула табуретку, приглашающим жестом кивнула на стол и стала объяснять правила.

Я не знаю, откуда она взяла новую и простую игру, мне кажется, она придумала ее на ходу, чтобы дяде Вите было все понятно. Помню только, что правила были крайне примитивны: что-то вроде «красные бьют черных, картинки больше, чем не картинки».

Мы начали игру и сразу объявили ставку. Дядя Витя сначала посуровел, немного насупился, но желание поиграть пересилило его смущение и мы начали. Ирка под столом толкнула меня ногой и мы, перемигиваясь, стали выигрывать в стремительном темпе. Через пару часов у нас была уже приличная сумма денег, правда, пока только виртуальная, нарисованная столбиком на клочке бумаги. До прихода тети Раи оставалось с полчаса, игру надо было прекращать. Ира многозначительно глянула на часы и произнесла:

– Сейчас мама придет…

За столом возникла пауза. Дядя Витя тоже поднял голову на часы и спросил:

– Так я проиграл… Много, да?

Вид у него был такой растерянный и печальный, что Ирка сразу произнесла:

– Ну… Ну мы же понарошку играли… это не считается… Так что… мы просто под интерес… – Мы вроде радовались, что выиграли столько денег, но требовать с него карточный долг, естественно, не стали.

Но он вдруг потянулся к своей серенькой куртке, стянул ее с вешалки и стал шарить по карманам. С серьезным видом он посматривал на бумажку с цифрами, потом глядел в кошелек, а потом ответственно протянул нам нужную сумму, аккуратно пересчитав ее перед этим несколько раз. Надо добавить, что сумма была небольшой, но для нас на тот момент являлась целым состоянием. Правда, чувствовали мы себя при этом крайне неважно – обыграть инвалида в карты, причем в какую-то дурацкую игру – нам было совестно, и Ирка снова протянула:

– Дядь Вить… ну не надо… Вы нам и так денег даете… Мы понарошку играли…

– Пусть. Купите себе конфет… – печально произнес дядя Витя и вышел из кухни. Он даже ничего не пел, казалось, что это поражение так подорвало его душевное состояние, что ему было не до овечек.

Мы с Иркой смотрели друг на друга.

– Блин! – подруга нарушила молчание.

– Ир, а он маме не расскажет?.. – Я хотела сказать, что неудобно как-то инвалида дурить, но промолчала, потому что теперь очень скрупулезно «следила за базаром», и слово «инвалид» казалось мне неподходящим для упоминания родственников подруги.

– Не знаю. Давай пока их не будем трогать, – она кивнула на смятые бумажки и мелочь. – Если что, отдадим обратно, скажем, что пошутили.

– Давай, – согласилась я, и мы отложили в коробочку выигранную сумму.

На следующее утро мы с опаской поглядывали на дверь в родительскую комнату, но оттуда услышали знакомую песню про бедных одиноких животных, а потом увидели и стандартно улыбающегося детской невинной улыбкой дядю Витю. Он вышел и как ни в чем не бывало продефилировал мимо нас, поздоровавшись как обычно. Мы облегченно выдохнули.

– Че, еще подождем, или двинем куда? – когда он вышел, спросила у меня Ира.

– Я не знаю…

Мы решили подождать еще денек и потом, окончательно успокоившись, достали наш выигрыш и тем же вечером весело погуляли с размахом.

На следующее мое появление в доме Иры наша финансовая ситуация никак не выправилась, и мы также сидели дома: то слушали музыку, то попивали чаек, то смотрели телевизор. Мы решили перекусить в очередной раз, пошли на кухню, а дядя Витя тоже следом вышел из комнаты и с заговорщическим видом подошел к нам. Он немного помялся, спел несколько раз хорошо знакомое четверостишье, правда, необычным тоненьким и тихим голосом, все сбавляя и сбавляя громкость, а потом произнес: